Кусочки калейдоскопа сложились в
полную картину и Риль мысленно застонала: "Дура! Полная дура! Без
подготовки, без магической поддержки полезла играть в высокие игры,
а потом только и смогла, что плыть по течению, да подставлять шею
под удары". И доигралась... Спасли её неизвестные красавцы, прямо
как в дешевом романе. Вот только в романах героиня выходит замуж за
своего спасителя, и живёт с ним долго и счастливо, а не мучается
вопросом, что с неё потребуют в уплату долга жизни.
- Можешь не притворяться, я знаю, что
ты не спишь.
От неожиданности Риль подскочила в
постели и, распахнув глаза, встретилась взглядом с чёрно-золотыми
драконьими зрачками. Сейчас в них плескалось тёплое пламя. Оно
казалось обманчиво мирным, почти домашним. Но Риль прекрасно
представляла, каким опасным пламя может стать в любой момент.
- Как ты себя чувствуешь? - Кэстирон
присел на краешек постели. Девушка прислушалась к своим ощущениям.
Чувствовала она себя неплохо, немножко странновато, да и в одном
заведении следовало оказаться как можно скорее.
- Спасибо, хорошо. Я могу
умыться?
- Ну, раз ты об этом спрашиваешь,
жить будешь, - довольно ухмыльнулся целитель, - помочь?
- Нет, спасибо, как-нибудь справлюсь
сама, - покраснела Риль, рывком садясь на кровати, и тут же со
стоном падая обратно. В голове что-то взорвалось и дробно
рассыпалось, мелко, негромко, но противно.
- А я ведь предлагал помочь, -
укоризненно покачал головой Кэстирон, подсовывая руку под спину и
аккуратно приподнимая девушку с кровати. - Ты словно в бой рвешься,
- ворчал дракон, - если себя не жалко, то хоть мои усилия пожалей!
Думаешь, легко было тебя вчера вытаскивать?
- Простите, - искренне повинилась
Риль.
Труд целителей она всегда уважала,
так как он был воистину бесценным. Ведь целитель отдавал пациенту
собственные силы.
Ванная комната, где её оставили, была
отделана просто, но не без изящества, а главное - в ней была
горячая вода. Вот, что ей сейчас нужно, чтобы смыть не только грязь
с тела, но и с души. Риль решительно взялась за мочалку. Пусть не
останется даже следа от грязных рук Харзера. Успокоилась она только
когда промытые волосы больше не напоминали птичье гнездо, а с кожи
исчезла раздражающая стянутость от морской соли.
Риль с любопытством оглядела свое
отражение в зеркале.