– У меня появились срочные дела в Нью-Йорке, а к тому времени, когда я вернулся в Париж, ты исчезла, – процедил он сквозь зубы. – Можно позавидовать твоему умению прятаться.
Имоджен напряглась, почувствовав в его голосе сарказм.
– Я не пряталась. Я уехала.
– Тебя никто не мог найти.
Вполне вероятно, потому что о местоположении Имоджен знала только сестра Мина, Каро, а она в то время отправилась в путешествие. Имоджен планировала общаться с некоторыми танцовщицами, но не рассчитывала, что ее беременность будет протекать так тяжело.
– Почему ты не оставила своему бывшему работодателю почтовый или электронный адрес?
– Я не оставила? – Она моргнула. – В то время я плохо соображала. – Тем более зарплата перечислялась прямо на банковский счет. – Почему ты не проверил мои банковские данные?
– Как я мог это сделать, не зная твоей настоящей фамилии?
– Я уже говорила, что сделала это не нарочно. – Имоджен глубоко вздохнула и постаралась мыслить рационально. – И вообще, зачем ты меня искал?
– Потому что ты сбежала с моим ребенком.
– Я не сбегала, – напряженно ответила она. – И потом, ты совершенно ясно заявил, что не желаешь иметь со мной ничего общего.
– Я прислал тебе сообщение из Нью-Йорка.
Имоджен скривила губы, не в силах скрыть отвращения.
– О, прекрати. – Она усмехнулась. Ей никогда не забыть того сообщения. – Давай не будем говорить о твоем милом послании.
– Или о твоем ответе, – резко произнес Надир. – Ты заявила, что обо всем сама позаботишься.
Имоджен перебросила затянутые в хвост волосы через плечо, стараясь не разбудить Надину.
– Я в самом деле обо всем позаботилась, – мягко сказала она, крепче обнимая дочь.
– Да, но я не этого ожидал.
Она тут же вспомнила слова Каро: «Осторожнее, Имоджен. Любой мужчина, который бросает тебя, не сказав ни слова, и обвиняет в измене, будет настаивать на аборте, когда вернется».
В то время Имоджен считала, что подруга преувеличивает. Теперь она понимала, что Каро была права. Ей стало тошно.
– И теперь тебе придется разбираться с последствиями, – резко сказал Надир, глядя на нее так, словно она виновата во всех мировых проблемах.
Имоджен погрузилась в испуганное молчание, смотря на дочь и стараясь не обращать внимания на то, как от страха скручивает живот.
Честно говоря, Имоджен не предполагала, что когда-нибудь снова встретится с Надиром, и она действительно не хотела с ним встречаться. Но, по крайней мере, он поставил крест на всех ее сомнениях по поводу того, стоило ли звонить ему и сообщать о ребенке. Он положил конец ее глупым девичьим фантазиям о том, что в один прекрасный день он приедет за ней на большом белом коне и поклянется в вечной любви.