– Именно этим он и занимается, но дом твоей матери… Она собирается его продать. Позавчера она велела мне убраться в комнатах твоей мамы, сказала, что я могу забрать все, что пожелаю. А все остальное будет продано. Дом, земля, обстановка…
Все, что мама годами с любовью собирала по частям, оказалось в руках женщины, имевшей все то, чего никогда не было у мамы.
– Если ты не вернешься, все это будет навеки утрачено.
Смежив веки, Натан представил дом красного кирпича.
– У нее нет на него никаких прав.
– Он подарил ей его, – еле слышно выдохнула Мария.
У Натана закружилась голова. Отец едва ли не собственными руками задушил мать, выжав из нее все соки своими бесконечными аферами, поселил под ее крышу любовницу, а теперь еще и это… Его пальцы непроизвольно стиснули трубку.
Он ни за что этого не потерпит.
Просто не в силах терпеть.
И не важно, что сам он хочет жить в этом доме не больше, чем остепеняться и пускать корни.
– Он отдает дом моей матери в качестве свадебного подарка?
– Нет, да и не самой Джеки, а ее дочери от первого брака. Не знаю, видел ли ты ее, но он подарил ей дом, когда она выходила его после первого приступа.
Натан снова нахмурился. Значит, дом его матери собирается продавать дочь Джеки.
Изводившее его последние дни беспокойство и тоска разом исчезли, уступая место непоколебимой решимости.
Пора вернуться домой. Правда, пока еще не понятно, сколько он там проживет, да и сможет ли вообще там жить.
Но отдать материнский дом в чужие руки он точно не может.
Попрощавшись с Марией, Натан взялся за ноутбук.
Нужно быстро разобраться с текущими делами, забронировать билет до Сан-Франциско и, последнее в списке, но не по значению, хоть что-то выяснить о дочери отцовской любовницы.
– Говорят, инвесторы продали компанию какому-то миллиардеру-отшельнику.
– А я слышала, что его интересует лишь запатентованное программное обеспечение, а нас всех уволят.
– Как-то не думал, что на нас может клюнуть такой тип.
Какой тип? Какой миллиардер? О чем это они вообще?
Потерев виски, Рия Матур прикрыла уши ладонями, безуспешно пытаясь отрезать себя ото всех этих сплетен.
Неужели стоило впервые за два года на неделю отойти от дел, как в компании, которую они основали вместе с Дрю, что-то изменилось? Но почему ей никто ничего не говорит открыто?