- Уверен. Олечич? – Спросил меня Рёрик.
- Уверен, конунг. Да и разве ты сам будешь мне доверять?
- Если дашь клятву мне, буду. Так как знаю, слово своё и клятву
ты держишь и никогда не нарушишь.
- Прости, конунг, но не дам я тебе клятвы. – Я не стал ему
говорить, что не даю клятв тому, кто сам свои нарушает.
На подворье я один остался. Позади меня лежали други мои, кто
сложил голову свою. Бой давно уже кончился. А я всё стоял. Те, кто
в живых остались приняли предложение конунга Рёрика. Теперь стояли
на его стороне. Но на меня не смотрели, глаза отводили.
- Олечич, последний раз тебе предлагаю. – Сказал мне конунг, а
теперь по-славянски князь Новагорода. – Откажешься, мне придётся
убить тебя. Ты же понимаешь, что не могу оставить я в тылу у себя
воя, не покорившегося мне. Не пожалеешь?
- Понимаю, князь. – Назвал я Рёрика этим титулом. – Значит
убьёшь. Плакать по мне некому. Я хорошую жизнь прожил. Ни о чём не
жалею. А теперь мне дорога в Ирий светлый. Чего мне жалеть?
- Конунг. – К Рёрику подошёл один из его старшей дружины, нурман
Асмунд. – Не гоже это. Олечич с нами в походы ходил. Мне и многим
нашим жизнь спасал. Бесчестье это будет, убить его. Боги не одобрят
такое. Если он не даёт клятвы, пусть уходит. И твоя совесть чиста
будет, конунг.
Его поддержали многие в дружине. Рёрик сверкнул недовольно
глазами. – Он к врагам нашим уйдёт, Асмунд.
- Уйдёт, значит уйдёт. Тогда в сече с ним встретимся.
Рёрик опять посмотрел на меня.
- Хорошо. Пусть уходит. Уходи, Олечич. Отпускаю я тебя.
Я кивнул ему. Это был лучший вариант. Значит путь в ирий пока
откладывается.
Вывел своего коня из конюшни. Он был уже осёдлан. Приторочил
торбу с небогатой снедью. Всунул в петлю у луки седла секиру,
круглый щит за спину. Меч в ножнах. Закрепил колчан со стрелами и
саадак с хазарским луком. Вскочил на своего «Ворона». Рёрик уже
ушёл в княжий терем. Но многие дружинники оставались здесь и молча
наблюдали за мной. Я оглядел ещё раз княжье подворье, где я прожил
всю свою жизнь, где матушка произвела меня на свет, подарив мне
жизнь, где отец мой впервые вложил мне рукоять меча в детскую
ладошку. Это был мой дом, который в этот момент перестал им быть и
стал чужим.
- Прощайте гридни княжьи. Для меня было честью идти с вами
плечом к плечу и даже сойтись с вами в смертельной сече. Удачи
вам.