- Так люди говорят про наш род.
- Не только просто люди говорят. Так у волхвов записано в их
свитках.
- Наверное. Я не читал их свитки. И я чту своих предков, Олег.
Но и без них, я сам себе великий предок!
Все стоящие рядом гридни, засмеялись. Олег тоже смеялся. Кивнул
мне.
- Хорошо сказано, Олечич! Ты прав, предки предками, но и сам не
должен оплошать и посрамить их. Иначе без предков кто ты сам?
Пустое место! Ну а мне, ты клятву верности дашь?
- Тебе? А как же князь?
- А что князь? Я в свою дружину сам волен принимать гридней. На
то воля князя мне не нужна. Хотя да, я действую в его
интересах.
- Но у тебя прапор Рёрика.
- Конечно. Но кроме него есть и мой личный прапор. Разве не
заметил?
И действительно, на ещё одной снеке развевался другой прапор, с
родовым знаком Олега. Как же я его проглядел???
Мы продолжали смотреть друг другу в глаза и оба улыбались…
Двадцать лет спустя…
Сидел на лавочке возле бани. Хорошо то как! В теле чувствуется
легкость. На мне светлые из византийской ткани порты и рубаха. На
ногах странные онучи или как их называют в полуденных, жарких
странах - тапочки. Были они с загнутыми вверх носками и расшитые
золотыми и серебряными нитями. Смотрел на своё хозяйство. Большое
оно у меня. Сразу возле Киевского детинца, сиречь крепости –
цитадели городской. Да и само моё подворье обнесено крепкой стеной
с двумя башенками, да не деревянной, а каменной из песчаника. Делал
мне подворье ромей один. Взял я его ещё при походе на Царьград, это
когда Олег щит свой к вратам Великого города прибил. Инженером
военным он оказался. Знал как крепости строить. Вот мне и построил.
Любо-дорого смотреть. Терем у меня с тремя поверхами. Два нижних
каменные, не у каждого в Киеве такое. А у меня есть! А третий
поверх из толстых дубовых брёвен. Красивые, резные окна с цветными
стёклами, привезёнными от римлям-италийцев. Дорого вышло, но оно
того стоило. Вспоминая, как Жданушка первый раз такое увидела, даже
дышать перестала. Потом взглянула на меня:
- Олечич, неужто чудо такое есть?
- Есть, лада моя. У тебя это чудо есть, в доме твоём.
Большой терем. А как вы хотите? Семья то большая за двадцать лет
получилась. Четверо сыновей, да две дочки – любимицы мои. Особенно
младшенькая самая. Пять годков ей всего, но услада очей моих. Ещё
не носит понёву, рано ей. В детской рубашке бегает. Вот уронит
первую кровь, так и оденут на неё женщины понёву, что будет
означать – стала она девой, а не дитём. А пока… Пусть. Вот она
выскочила из терема. Бежит ко мне. Косы у неё, как у матери, только
пока меньше и тоньше, но зато вплетены в них ленты шёлковые,
разноцветные, царьградские. И на ножках её обувка дорогая, ибо
невместно юной боярышне, из рода Олечича, босиком бегать. Зато
старшая дочь, Берислава, невеста уже совсем. Четырнадцатую весну
встретила. Понёву уже года три носит. Рядом с матушкой своей когда
идёт, полностью Жданушку копирует. Не идёт, а словно лодочка
плывёт. Всегда ей любуюсь. Красавица каких поискать. А как хотите,
моя ведь кровь. Кровь и плоть! Глаза у неё материны, синие-синие,
как небо. Точёные черты лица. Гордо вздёрнутый подбородок. Одета в
самые лучшие наряды из заморской ткани. Украшения тоже самые
лучшие. На это я не скуплюсь. Многие мужи пытаются говорить о ней
со мной. Свататься готовы. Только я не тороплюсь. Дочерей своих
отдавать куда-то не хочу. Пусть лучше женихи к нам приходят и
живут. Молчит Берислава на призыв мужчин. Но я не неволил её. Даже
Ждана стала возмущаться поведением дочери: «Это что такое???? Деве
замуж пора и внуками нас одарить!» Но я продолжал молчать. Никому
не давал отказа, но и согласия. Смотрел на дочь, ждал, когда она
знак подаст, давая понять, что ей именно этот муж люб и сердцу мил.
Не хотел я неволить дочку свою. Хотел видеть счастливые глаза её.
Улыбку на её губах. Ведь она тоже, как и остальные мои дети,
продолжение моё. И вот наконец, сказала она мне, что люб ей гридень
один молодой из дружины моей. Да, у меня уже своя дружина, две
сотни гридней. Это очень серьёзно. Мало кто в Киеве может таким
похвастать. А этот муж молодой, два года, как пришёл ко мне. Сам он
был из полян, племя такое. Хороший гридь получился. Храбрый,
быстрый, перед ворогом не спасует. И самое главное нет родичей за
ним, сирота он. А что это значит???? А значит это, что вести
молодую жену ему некуда!!! А раз так, то где они жить будут???? А
жить они будут как раз у меня на подворье, в тереме. И дочка никуда
не уйдёт к чужим людям, и внуки здесь у меня от неё появятся. Слава
богам!..