- Это лучше один раз увидеть, чем долго рассказывать! – Так
ответил полковник на вопрос Иванова, чем могут помочь военные части
в поднятии Ваниного уровня.
И они пошли. Сначала через плац, где солдаты строевой
подготовкой занимались, потом мимо солдатской столовой с ее очень
специфическими запахами. Иванов бы не назвал их аппетитными, но
ведь он и не служил. А Вадик Крылов, к примеру, вспоминал ароматы
солдатской столовой, как самые аппетитные запахи в его жизни. За
столовой осталась только узкая тропинка в снегу, поэтому пошли по
ней друг за другом, пока не вышли к обычному деревянному забору с
калиткой, возле которой стоял часовой.
- Этот молодой человек со мной! – Веско припечатал полковник
Федоров, и часовой пропустил их за калитку.
Забор огораживал небольшую площадку, очищенную от снега с
огромным порталом посередине. Метра три в ширину, не меньше. От
портала вела широкая, расчищенная дорога, упирающаяся в ворота с
будкой караула, проделанные в заборе с противоположной стороны от
калитки. Это они, получается, с заднего крыльца зашли.
- Вот! – Указал на оптическое явление командир. – С самого
первого дня, как вся эта катавасия началась, у нас тут болтается.
Сначала еще пара ученых приезжала, осматривала, а потом забыли о
нем все. Таких порталов много и поближе к Москве наоткрывалось.
- А что на той стороне?
- Вот не поверишь! На той стороне благодать! Вечное лето,
природа, не загаженная человеком. Охота и рыбалка, какая и не
снилась никому по эту сторону портала. – Полковник чуть стихами не
заговорил, так прочувствованно рассказывал. – А еще там мы устроили
свою небольшую базу. Так что помочь тебе с развитием сможем без
проблем.
- Я почти готов. Только мне нужен день, чтобы на работе
отпроситься и от института справку попытаться получить.
- Без проблем. Завтра за тобой снова Ровнейко отправлю. И это…
ориентируйся дней на десять. Раньше сам не захочешь оттуда
уезжать.
Прапорщик подвез Ивана прямо до самого института, где студент
сразу же направился в медпункт. Для знающих людей у тамошней
врачихи существовала твердая такса: освобождение от учебы на неделю
– десять тысяч. Для студентов дороговато, поэтому никто особо
сильно не наглел. Да надолго и сама доктор поостереглась бы
освобождения от учебы выдавать, там обычным ОРЗ обосновать не
получится. Соответственно с расценками, за десять дней Иванову
пришлось выложить пятнашку. Благо, что деньги у Ивана были с собой.
А еще в том же медпункте он повстречался почти нос к носу с
одногруппницей. Альфиюшка Гизатуллина сидела, изо всех сил пытаясь
прикрыть рукою огромный бланш, расплывающийся у нее под глазом. Эх,
если бы сам не за справкой пришел, такой повод для сплетни бы был.
Иванов так и не забыл наглой девице ее «динамо».