— Бабушка, я из рода Ясно-Соколовых, родовой дар у нас — умение
обращаться в сокола.
— Финист тебе родич, что ли?
— Отец.
— Матушку Марьей зовут? — вспомнила я сказку.
— Так ты бывала в наших краях?
— Нет. Сказку чи... кхм... слышала сказку о том, как они
поженились.
— Враки то, а не сказка. Всё не так было, как сказители
носят.
— А как? Расскажи, пока гречу на кашу переберу.
— Было это больше тридцати зим назад. Отец тогда молодой был,
силы и удали много, а мудрости мало. Княжье подворье ему тесным
стало, уроки ратные наскучили, забавы молодецкие приелись. Стал
просить у отца позволенья крылья размять, края ближние осмотреть.
Долго не хотел князь отпускать младшего сына одного летать, но тот
пристал как репей, он и уступил. Обернулся молодец соколом и
полетел над лесами дремучими, деревнями богатыми, дорогами
наезженными. Долетел до реки Зорянки, что служит границей княжества
Луморье с царством Кощеевым. Присел на дуб отдохнуть и приметил
четырех милых да пригожих девушек, что на отмели купались.
Плещутся, плавают и не видят того, как пёрышко соколиное слетело с
дуба и улеглось на одежду одной из них. Вышли из воды красавицы,
косы отжали, одеваться принялись. Та, что первой к одежде своей
подошла, заметила перо и перебросила на платье сестры своей, та
тоже отбросила, как мусор. Кружит перо промеж сестёр, но старшие
только отмахиваются, торопятся сорочки да сарафаны надеть,
побыстрее от ветерка прохладного укрыться. Легла пушинка к ногам
младшей из сестёр — Марьюшки. Подняла она пёрышко, всмотрелась и
прижала к груди влажной. Сёстры смеются, дурочкой называют,
курицей-хохлаткой величают. Только не слушает Марья их, чему-то
улыбается да одеваться не спешит. Махнули на неё рукой девушки и
побежали домой обедать. Тут сокол и выпорхнул из листвы, ударился
оземь и превратился в княжича прекрасного. Подхватил на руки
девицу, закружил по песку, поцеловал нежно и спросил:
— Станешь ли женой моей, ладушка?
— Стану, любый!
том и порешили... Когда прощались, пообещал прилететь к ней ночью,
а чтобы окном не ошибиться, наказал в ставень перышко воткнуть. Сам
к батюшке бросился просить жениться как можно скорее.
— Негоже поперёд старших братьев младшему жениться, — ответил
отец и не дал согласия.
Улетел Финист к зазнобе своей, что ждала его. Всю ночь они
миловались, а наутро выпорхнул сокол из окна девичьей горницы. Дома
опять в ноги отцу поклонился: