— Рыжик, ты с нами? — привычным движением поправляя ранец с
Филиппом на плечах.
Пойдет ли кот со мной или нет, я не спрашивала. Даже мысли такой
не возникало — оставить его одного у демона. Светлец прилепился к
правому плечу, и мы двинулись на выход.
Стена исчезла, и перед нами опять была лестница для гигантов,
окончание которой терялось в темноте.
— Надеюсь, что она не такой же продолжительности, как была из
подвала, — вдохнула немного силы, чтобы подъем был менее
утомительный.
Свирепый порыв ветра словно ждал, когда я приоткрою дверь, чтобы
швырнуть мне в лицо пригоршню мелких льдинок. Я отпрыгнула назад,
отряхиваясь и раздумывая, как нам идти по такой вьюге.
— Филя, лезь ко мне под куртку, — потуже затягивая кулиску на
талии. — Сиди тихо! Рыжик, а ты в ранец ныряй, а то унесёт
ветром.
Опустила забрало, вытянула рукава, добавила температуру
подогрева и сделала вторую попытку выйти на улицу.
Зданий не было. Только небольшие возвышения с чёрными пятнами
дверей. Вот почему в помещениях нет окон — жильё подземное.
Странный мир.
— Куда нам теперь? — спросила я пространство и получила
неожиданный ответ.
— Двигайся прямо, — это подала голос карточка-проводник.
Вышла из ниши и чуть не упала от порыва ветра.
— Ох и погода. Настоящий ад, — проворчала, пробираясь сквозь
метель.
— Ад — это же жаркое пламя и грешники, которых в смоле варят, —
откликнулся кот, который не любил молчать.
— Кому как. Для меня это ледяная пустыня с холодным ветром без
солнечного света.
Слушая советы навигатора, шагала осторожно, боясь оступиться и
свалиться в сугроб. Время от времени пережидала порывы ветра,
повернувшись к ним спиной.
— «Черный вечер. Белый снег. Ветер, ветер! На ногах не стоит
человек. Ветер, ветер — На всем Божьем свете!»
— Ты чего это бормочешь? Молишься, что ли? — полюбопытствовал
Филипп из-под куртки.
— Стихи читаю, подходящие ситуации. Александр Блок,
«Двенадцать».
«Завивает ветер Белый снежок. Под снежком — ледок. Скользко,
тяжко, Всякий ходок Скользит — ах, бедняжка!»
— Поверни направо! — прервал меня механический голос нашего
провод
Повернула между нестройных рядов возвышающихся над поверхностью
входов и продолжила поход за продовольствием. На улице никого не
было видно.
— «Поздний вечер. Пустеет улица. Один бродяга Сутулится, Да
свищет ветер...»