Меня прервал звон стекла, разбившегося о стену над головой, и
дождь из осколков бокала, которые, к счастью, соскользнули по ткани
чудесной куртки, не причинив мне вреда. Резко повернулась и
увидела, как зелёный хвост падает в изнеможении на пол. Сам Кормак,
лежащий навзничь, едва дышал, но старательно хлопал веками.
— Вы согласны дать клятву? — присела я рядом и осторожно
вытащила злосчастный плод из пасти страдальца.
Демон с видимым наслаждением сомкнул уставшие челюсти и
несколько раз моргнул, демонстрируя своё согласие. Через минуту он
без воодушевления, но старательно повторял:
— Клянусь оберегать жизнь, здоровье и честь леди Агапи вар
Фламери и её питомца Филиппа всё время их пребывания в мире
Кеталопции. В свидетели клятвы беру Маттоттену Справедливую и
Великий Разум управления делами.
Свидетелей я добавила для солидности, без веры в то, что
вышеназванные авторитеты как-то вступятся за меня в случае нужды.
Демон поморщился на эту фразу, но перечить не стал.
Выпустить из пут могла или всех сразу, или никого, но демоны
этого не знали, и я решила блефовать.
— Уважаемый, а вы здесь останетесь лежать или тоже присягнёте
мне в верности? — обратилась к Церсылу, в надежде, что он примкнёт
к зелёному коллеге.
«Капучино», страшась принять неверное решение, старательно
притворялся мёртвым опоссумом. Ох уж этот выбор — быть умным или
красивым, геройски погибнуть, бросившись на танк с сапёрной
лопаткой, или, спасая жизнь, забиться в щель, моля Вселенную, чтобы
не заметили твою трусость. Но инстинкт самосохранения зачастую
сильнее моральных принципов, наверное поэтому, тяжко вздохнув,
коричневый демон зажмурился с такой силой, будто в глаза ему
направили луч мощного прожектора.
— Вот и славно, вот и умничка, — бормотала я себе под нос,
снимая немоту с Церсыла. — Бояться не надо. Вас двое, значит,
команда, а команда — это сила.
Незаметно подобрала с пола чистую салфетку и вытерла слезу,
катившуюся от уголка глаза к уху. Легонько похлопала по плечу и
скомандовала:
— Клянись!
Выслушав слова зарока, покивала согласно, одним движением
разрушила узлы, удерживающие демонов, и отступила к стене. Клятва
клятвой, но кто их рогатых знает. Да и Буркало мне ничего хорошего
не обещал.
— Уважаемые, отпускаю вас всех. Пусть не по справедливости
демонической, но по милосердию человеческому. Моя миссия окончена,
прощайте! — продолжая пятиться к стене, сообщила я Правящей Тройке,
всё ещё сидящей на полу и приходящей в себя после эмоционального
потрясения.