Как ни странно, Дмитрий Сергеевич, не знавший французского, а работавший только с переводчиком… Эмилией, что ей страшно нравилось, добился большого успеха. Понятно, что не обошлось без чар Эмилии, красивой, богатой и респектабельной женщины, которая одним своим видом как бы давала гарантию в порядочности, надежности, отменном качестве приборов фирмы Кошерина…
Дмитрий Сергеевич был ей благодарен за это и подумывал навсегда перебраться во Францию и закончить свою жизнь на этой радостной благословенной земле.
Этот период его жизни длился совсем немного, каких-то семь лет. А потом сказка закончилась. Эмилию снова потянуло к артистам, с которыми Дмитрий Сергеевич конкурировать не мог. Но по-прежнему его фирма работала во Франции, правда, объемы Кошерин сознательно сократил, чтобы не было соблазна часто бывать в стране, в которой жила Эмилия.
Эта пауза совершенно отдалила его от сына. Они теперь встречались еще реже, даже дома избегали друг друга.
Виктор стал всеми уважаемым профессором психиатрии Виктором Дмитриевичем Кошериным, повесил на дверях золотую табличку с выгравированной соответствующей надписью.
Теперь, приходя домой после работы, глядя на эту табличку, Дмитрий Сергеевич всегда слегка вздрагивал – не ошибся ли он квартирой и действительно ли здесь живет вместе со столь знаменитой персоной? Конечно, Дмитрий Сергеевич интересовался профессиональной жизнью сына. Он иногда читал специальные журналы, в которых печатал свои научные статьи Виктор, откуда и узнал о его защите и теме докторской диссертации.
Отношения сформировались и забетонировались.
Правда, иногда у него были попытки заговорить с сыном. Это случалось в основном в годовщину смерти жены. Очевидно, сына вполне устраивали те отношения между ними, которые уже сложились на протяжении многих лет. А то, что Виктор помнил о матери, свидетельствовали некоторые изменения на могиле Кристины. Появилась новая плита с портретом Кристины, была заменена ограда на более высокую, появилась чугунная скамейка с деревянным сидением.
Делалось это как бы в упрек Дмитрию Сергеевичу. Этим же Виктор хотел показать свое глубокое безразличие к отцу и всю меру своего презрения. Ни разу за многие годы он не спросил о здоровье отца, и Дмитрий Сергеевич сомневался, вызовет ли его родной сын «скорую помощь», если у него случится инсульт или еще что-либо в этом роде.