– Но есть же свидетели, что я родила в пути. К тому же, если провести исследования… можно ведь доказать чей это ребенок… – она была растеряна. Бедняжка, не думаю, что она желала зла своему мистеру Гарри. Скорее, просто хотела сытой жизни и человека, на которого всегда можно положиться. Но ее планы, натолкнувшись на чьи-то еще, полетели к чертям.
– Лишь в том случае, если кто-то кроме вас окажется заинтересован в установлении истины, – с сожалением ответил профессор. – Не думаю, что здесь вам позволят это сделать.
Нас прервал звук открывшейся двери, и в проем вполз человек, которого вполне можно было бы сравнить с горой. Его сопровождали двое из личной охраны.
– Итак, чмыри! Заткнулись, и слушаем то, что говорит ваш папа, царь и Бог на этой гребаной планете! – зычный голос коменданта эхом отразился от голых обшарпанных стен и разнесся по всему коридору. По нашим нестройным рядам пробежала волна тишины. Мои ноги от холода были готовы выбивать чечетку, руки мелко дрожали. Я лишь надеялась, что приветственная речь продлится не слишком долго.
– Мое имя – Ральф Насри. С ударением на первую гласную.
Сзади кто-то тихо хрюкнул, видимо не в силах сдержать кашель, маскирующий смех. Но его никто не поддержал.
– У меня список из тридцати имен, – продолжал комендант Насри, – но вас, подранков, здесь только двадцать семь. Это значит, что трое сдохли раньше, чем попали в мои заботливые руки. Я поставлен здесь следить, чтобы не один из вас, долбанных идиотов, не скопытился до того, как вы пересечете Белую Пустошь и отправитесь в свободное плавание по бескрайним просторам Утлагатуса.
Его последняя фраза настолько не вязалась с предыдущим блатным жаргоном, что я искренне посочувствовала его тонкой и трепетной душе, брошенной в этот жестокий мир. Потом, с сомнением вглядевшись в это одутловатое лицо со следами вчерашней пьянки, красные свинячье глазки, багровые щечки, заплывшие жиром и пузо, гордо стоящее торчком, сочла себя фантазеркой.
– Десятеро из вас, имена, которых я назову, останутся здесь и будут искупать свою вину, работая на благо скромного контингента станции: на кухне, в прачечной в мастерских. Остальных же, завтра утром высадят в точке, с которой и начнется ваш непростой путь, призванный сделать из вас достойных членов общества!