– Что, Артём,
доконала тебя твоя мать? – разумеется, от дружественных
подшучиваний супруги его никто не освобождал. Впрочем, чья бы
корова мычала – у этой дамочки телефон обоих родителей заблокирован
ещё со вчерашнего дня.
– Ты даже не
представляешь! Я понимаю, что так она проявляет свою заботу обо
мне, но она действительно дура, если думает, что я, после
покупки-то двух билетов на рейс в эконом классе, который ещё и
нельзя вернуть, откажусь от своей затеи, – к сожалению, на эдакий
подкол «Артём» никак не отреагировал. Впрочем, ничего необычного –
у этого индивида давно уже развилась толерантность к подобным
средствам.
– Отступать уже
поздно – через 10 минут посадка на самолёт, и я бы уж точно не
отказалась от поездки на двоих в Киргизию на твоём месте. Тем
более, что она нам обошлась в 45 тысяч за одни только билеты, да и
наши, наверное, уже давно заждались нас в гостинице – не можем же
мы бросить этих балбесов одних на чужбине, верно? – крепко взяв
своего мужа за руки, женщина улыбнулась ему, хотя по щекам лились
слёзы – это были слёзы горя и отчаяния. Впрочем, пути назад уже не
было – за свою жизнь они столько всего гадкого написали о царе
царей, да и в стольких митингах участвовали, что уже на следующий
день со дня вступления нового закона в силу их вместе повяжут.
Разумеется, сразу же после этого их заочно приговорят к
пожизненному, и отправят гостить по разным концлагерям нашей
необъятной, и так до конца их дней, и плевать, что закон обратной
силы не имеет.
– Разумеется! Если
мы их двоих там оставим, то они уже через полчаса заблудятся на
первом же повороте из гостиницы и угодят к местным полицаям, –
естественно, у мужчины психоэмоциональное состояние было не лучше.
Он покидал свою родину и отчизну, признаваясь перед всем миром и,
прежде всего, перед самим собой, в собственной беспомощности и
полном бессилии. Более того – он покидает свой дом, оставляя в
стране полного беззакония собственную семью, прекрасно осознавая
то, что её всё устраивает. Его щёки горели красным, как помидоры,
разбухшие от слёз, а руки едва не срывались на бесконтрольную дрожь
от злости, гнева и всех прочих эмоций, захлестнувших его разум в
последние недели. Тем не менее, он всё ещё как-то находил в себе
силы улыбнуться той, кого любил и всегда будет любить, прямо до
самого гроба, пока смерть не разлучит их, прямо как он ей и обещал
на свадебном алтаре.