Яркое зимнее солнце больно било по
глазам, отражаясь от снега. Измученную бессонной ночью Ольгу вновь
одели в её одежду, постиранную и высушенную, хоть за это спасибо,
заставили надеть все украшения какие на ней были накануне, ладно,
может на выкуп сгодятся. Хозяева расщедрились даже на узелок с
хлебом, зеркальцем, гребнем и сменной одеждой.
Она молча выпила кружку молока и
съела ломоть хлеба, принесённые прислужницей, обула валенки,
повязала платок, накинула на плечи дублёнку и навсегда покинула
уютную девичью комнату, ставшую её пристанищем лишь на одну
ночь…
Двор местного князя представлял из
себя хаос бегающих людей. Однако броуновским движение было лишь на
первый взгляд. Каждый из холопов имел определённое задание,
выполнял конкретное дело. Общей целью было только одно – поскорее
отправить дань. Никому не улыбалось вновь увидеть под городскими
стенами войско Тамерлана.
Баскаки деловито подгоняли
зазевавшихся слуг, свысока поглядывая даже на князя, вышедшего на
крыльцо понаблюдать за отправкой. Ему было горько от осознания
своего бессилия, жалости к уводимым навечно в полон, но он здраво
рассуждал, что лучше такая жертва, чем полное разорение.
Тиун быстрым шагом приблизился к
крыльцу, бухнулся на колени и увлёк за собой Ольгу, которой тоже
пришлось отбить земной поклон совершенно незнакомому местному
начальству. В душе девушки теплилась надежда: «вот сейчас, как в
дорамах, князь заведёт с ней разговор, она ответит на заданные
вопросы, попросит спасти её и» …
- Батюшка, смилуйся, - проговорил
дрожащим голосом просящий. – Вот дщерь моя неразумная,
возвратилася. Смилуйся.
- Воля господня, - проговорил князь.
– Ступай к баскакам, пущай примают.
Вот и всё. Так просто. Даже не
взглянул на отдаваемую в рабство. Не поинтересовался
обстоятельствами возврата. Ну да, ещё бы заморачиваться судьбой
какой-то девчонки, главное, ясак собран, верный слуга жив, всё
окей!
- Вы не можете так поступать, -
попыталась обратить на себя внимание князя, понимающая всю
тщетность попытки наша современница. – Я не его дочь! – сильная
рука в тёплой рукавице крепко зажала ей рот.
Князь тем временем развернулся и ушёл
к конюшне, куда его повёл, что-то нервно объяснявший конюх.
Ольгу переполняло негодование. Но она
охнуть не успела, как так называемый папаша, больно дёрнув за руку,
быстро потащил, отчаянно сопротивляющуюся, девушку в сторону
баскака. Ещё через минуту она была оттеснена монгольскими воинами к
группе людей, угоняемых в полон.