Это меня затормозило: так, ага… прохожий. Не знает… но тогда вообще со всеми мож-но…
Оф-три-раза! Оф!
К чёрту правила!
Я потянула за края футболки и скинула её, бросив рядом с платьем, а незнакомец выдохнул, наклонился и поцеловал мою ключицу, шею, опять ключицу и ниже… ниже, к груди. Чтобы коснуться меня и там, губами, языком, а его пальцы гладили узор татуировки, ещё немного объёмный, на мой взгляд. Он легко спускался ниже, по линии живота вдоль моего лилового тонкого белья, вверх к пупку, вправо — к татуировке, вниз и… оф!
— Оф! — выдала я вслух, когда его пальцы легко прошлись по внутренней стороне бедра. Никакого криминала, просто легко так и… — Оф!
— Что?
— Что… ничего… — он отстранился и смотрел на меня не строго и обвиняюще, мол, сама разделась — теперь терпи, а как бы спрашивая: “Ты в норме?”
— Ничего? — он опять смеялся. Его смех разряжал обстановку лучше алкоголя. Не нашёлся бы для меня лучший любовник…
Я вдруг поняла, что рядом с мужчиной сижу полуголая и не боюсь быть ему чем-то там обязанной, должной, не в заложниках у него.
— Прикольные ощущения просто…
— Серьёзно?
— Совершенно…
— Ты совершенна…
— Говоришь чтобы меня завалить?
— Неужели не ясно, — он прижался к моему лбу и погладил скулу большим пальцем. — Я уже тебя завалил, а мысленно ещё и трахнул, мышка.
— Прикольно, — почему-то засмеялась я. — А я тебя завалила?
— В следующий раз, — он склонился и очень мягко поцеловал мои сухие, несмотря на поцелуи, и горячие, как от лихорадки, губы. — Этот раз только мой…
Ну вот… мой вздох можно было бы услышать с другой планеты. И разочарованный внутренний вопль тоже.
Губы были сухие не КАК от лихорадки, а ОТ лихорадки. На меня резко накатило головокружение, и я отъехала…
4. Глава 3. Ян
Везти её в моей одежде в больничку — чревато большим количеством вопросов о её социальном статусе.
Спортивный костюм с чужого плеча? Бомжиха.
Переодел её? Извращенец!
Знакомы? А имя у неё какое?
— Здаров! — бросил я в трубку, и на том конце меня тут же поняли.
— Рассказывай, — протянул мой личный врач.
— Тут девчонке поплохело…
— Девчонке?
— Де-евушке, — протянул я, заводя машину, но глядя не на дорогу, а на упакованную в мои спортивки Мышку, и улыбаясь ей, как дурак. — Она под дождём хрен знает сколько сидела, а потом в тепле понервничала и отрубилась.