- П-х-х… - вырывается у меня.
Судя по реакции Вильцева-младшего, я ожидала чуть ли не
детективной истории.
- А что с ее дочерью? – я вытягиваю руки вверх и сцепляю из
в замок.
- Ее отец хочет, чтобы она непременно выиграла «Голос дети»,
а у девочки жуткая боязнь сцены. Вот и все дела.
Мама непривычно быстро отворачивается от меня к стене, затем
поднимается на ноги.
- Все, я очень устала, моя дорогая, - так она обычно
заканчивает разговоры, которые ей очень неприятно продолжать.
Я растираю лицо руками, глядя на то как мама прошмыгивает в
ванну. От ее неловких движений, больше напоминающих бегство у меня в груди
рождается четкое ощущение того, что родительница где-то соврала.
Я тоже отворачиваюсь к стенке.
Конечно, ведь все эти дочери олигарха, их матери,
прохлаждающиеся среди оливковых деревьев, вообще не мои дела. И все-таки как-то
неуютно от всего, что довелось узнать.
А если девочке правда нужна помощь?
- Аня, ложись! – доносится сквозь шум падающей воды. – Тебе завтра
собираться в летнюю школу.
Тут я вспоминаю про мажора и натягиваю на голову одеяло. Значит,
его способ защитить сестру – как следует достать меня, вынудив маму собрать
вещи и убраться из их дома. Только он не знает, что моя мама не поддастся на
мои уговоры, она вообще не умеет жалеть меня.
Крепко стискиваю зубы чтобы не дать пролиться слезам, слушая
то как мама заводит будильник.
Нет, это все в самом деле не мои дела.
Ночью по крыше стучит дождь. Здесь все гораздо громче и
воспринимается реальней, чем дома. Такое чувство, что спишь в палатке в лесу.
Я ворочаюсь, вспоминая наш последний поход на природу, когда
в нашей семье еще царил относительный мир.
Мигает телефон. Я нехотя переворачиваюсь набок чтобы
проверить сообщение: это от Кати.
«Скажи, в какой лицей ты едешь»
Я вздыхаю. И это ответ на мои извинения за сорванную поездку.
«Понятия не имею»
После этого я прячу телефон под подушку. Сон наваливается
тяжелой волной.
- Вставай, Ань! – мама тормошит меня за плечо. – Тебя уже
ждут. Потом сразу же выезд.
Голова ото сна чугунная, я приподнимаюсь и сажусь на постели,
привычными жестами расчесывая непослушные пряди. У меня длинные светлые волосы.
Катя говорит, любой на загляденье.
Мама же каждый раз строго цокает языком, если я не скручиваю
волосы в дурацкие бараночки, так причесывают детей на линейку в начальной школе.
Я думаю, именно такой она меня привыкла видеть. Первоклашкой.