Хуже всего то, что и у сестры начали появляться признаки заболевания.
Крепче сжимаю кулаки.
Ненавижу!
И не в последнюю очередь себя…
Прогулка по гоночному треку помогает немного отвлечься от этого. Раньше
скорость и ветер были для меня противниками. Я давил на газ как сумасшедший и
мне казалось, что еще немного и я смогу победить… своих демонов.
Буду сильнее отца и его дурацких козней. Что наконец-то все станет
правильно.
Подцепляю ногой маленький камешек и заряжаю им в стену.
Вдруг меня отвлекает девичий голос.
- А ну-ка разошлись все, иначе я…
Сердце вдруг начинает биться чаще.
Новенькая!
Я же ведь так и не объяснил Насте, почему ее нельзя касаться.
Проклятие! Лобызался с Лискевич, а о главном сказать ей забыл!
Огибаю трибуну и бросаюсь в промежуток под сиденьями. Там компашка
разъяренных девчонок окружает белокурую жертву.
В первый момент хочется усмехнуться: я же предлагал Антуанетте помощь, но
она предпочла отказаться.
Но и расхлебывать это самой я тоже не дам.
Приближаюсь к девчонкам. А ведь было время, когда я думал, что парни
опасные. Ха, как бы ни так! Вот эта банда с острыми коготками…
Останавливаюсь в нескольких шагах и к своему удивлению замираю. Новенькая
держит в руках длинную палку. Наверное кто-то из обслуги потерял тут свою метлу
или лопату - отсюда не разглядеть.
Антуанетта напоминает аборигена племени, окруженного голодными львами. Едва
кто-то пытается к ней приблизится, наставляет оружие на него.
“А она не так плоха!” - закрадывается в голову мысль.
Кто знает, может я вообще бы ей проиграл?
Усмехаюсь. Да ладно!
- Лискевич!
Настя оборачивается. На ее лице разом и досада и некоторая неуверенность.
Это стыдом даже можно наверное назвать. Я поражен и удивлен. Я думал, что у
золотой девочки нет этого чувства.
- Что вы тут делаете? - опираюсь на одно из креплений трибуны.
- Она… - Лискевич бледнеет. - Ты знаешь, что она сперла мою форму?
Брови белокурой выгибаются.
- Сперла?!
- Насть, она вообще-то отныне мне как сестра, - приближаюсь к девчонкам. -
Я хотел тебя попросить сегодня, но новенькая отвлекла. Не трогай ее, ладно?
Пускай выживает тут сама.
Получай, Армен! Твоя главная пешка в этой игре все что угодно сделает для
меня.
Лискевич передергивает плечами и отступает назад.
Белокурая бросает лопату в сторону и, поправив прическу, гордо шагает
прочь.