Но я все равно тайком
экспериментировала с нашей девчачьей группой.
Катя солировала. Света играла на
гитаре, ну а я была ударником.
Вряд ли мы конечно когда-либо
отправились бы выступать. Мы только об этом мечтали. Но…
Сажусь за ударную установку.
Но в конце концов, виолончель это
жутко скучно.
Откидываю капюшон назад и исполняю
ритм.
Барабанщиков на сцене обычно совсем
не видно. Я надеялась, что если когда-нибудь мы с девочками и будем выступать,
мама просто не заметит меня за их спинами.
Катя и Света мечтали о музыкальной
карьере, их конечно не оставляла мысль о том, что я хожу в музыкалку. Так что я
стала сердцем нашего маленького коллектива.
Странное чувство как будто колет
между лопаток.
“Не видно”, - крутится в голове.
Да, мне, дочери самого известного в
области худрука частенько приходилось быть или идеальной или незаметной.
А сейчас кто-то точно смотрит на
меня.
Поворачиваю голову, не доиграв.
В дверях Вильцев.
Меня вдруг как будто ударяет по
щекам горячей волной и я запоздало понимаю, что краснею. Не могу быть собранной
с ним рядом. Почему-то вдруг каждый раз становлюсь испуганной девочкой.
Вскакиваю и выхожу.
Жутко неудобно краснеть у всех на
глазах. Мне надо умыться.
Вильцев к моему удивлению не
препятствует.
- Она дочка руководительницы
звездного хора, - произносит он за моей спиной при полном молчании окружающих.
- Круто играет.
Мне почему-то не по себе от похвалы
Вильцева.
Забираюсь в туалете на подоконник и
пытаюсь салфетками оттереть траву от грязных коленей, а в голове все еще
крутятся его слова: “Круто играет”. Хмыкаю.
Я своей игры еще вообще никому не
показывала кроме подруг. До лицея имени Воронцова я была образцовой ботаншей -
так иногда говорили обо мне в классе. А у меня был выбор? Я не имела права
поставить под удар репутацию мамы.
Сейчас я очень глупо себя повела.
Но чувствую себя так, словно Вильцев специально вытянул мой самый тщательно
охраняемый секрет: глубоко в душе я бунтарка. И мне так стыдно перед матерью,
хотя я сама не понимаю, за что.
Хлопает дверь и я вздрагиваю,
готовая увидеть Вильцева. Мне кажется, Кирилл будет меня преследовать, пока не
добьется своего.
Но в туалет влетает моя соседка,
которая представилась Юлей и наклоняется к раковине.
Я вижу, что в воду, которую она
только что открыла тонкой струйкой стекает кровь.