У Пресветлой глаза полезли на лоб.
– Филипп! – цыкнула я на любимца. – Совесть имей.
– Он разумный?! – пролепетала мать Радужного мира.
– Разумный, но много болтает и много весит, – присела я к коту,
взяла на руки и с трудом поднялась. – Всё это не мешает мне любить
его.
Фамильяр хотел было обидеться, но, услышав в очередной раз, что
я его люблю, прикрыл глаза и потёрся мордочкой о мою щёку.
– Пресветлая, у тебя есть место для сна? – почтительно склонив
голову, спросил Инк.
– Не тревожься. Всё есть. Ступайте отдыхать, – ответила богиня.
– Нам всем нужно выспаться.
Шагнула в тень между строениями и исчезла.
Несмотря на беспокойный рой мыслей в голове, уснула я мгновенно.
Сны снились странные, тревожные. Словно брожу по густой чаще
лесной, едва продираясь сквозь ветви переплетённые, и никак
выбраться не могу. Тишина такая, что слышу только своё дыхание.
Вдруг странный птичий крик: «Доооонг! Доооонг!». Ещё и лиана
щиколотку опутала и дёргает: «Вставай!». Дергаю ногой, пытаясь
выбраться из захвата, недоумевая, почему вставать.
– Да не брыкайся ты! – дошёл до сознания голос Инка. – Понимаю,
что спала мало, но вставать пора. Завтрак подали, и домик
освобождать надо.
– Ты иди, а я ещё посплю немного, – пробормотала я, пытаясь
зарыться в плед.
Но Страж был настойчив.
– Нас Пресветлая ждёт. Вставай!
Кряхтя и стеная на судьбу несчастную, перекатилась из гамака на
коврик, встала на четвереньки, опустилась попой на пятки и медленно
выпрямилась. Неэтично заставлять богинь ждать.
А та действительно ждала нас, заняв вчерашний столик, отгоняя
ладошкой назойливых насекомых, кружащих над блюдами с лепёшками,
сыром и чем-то непонятным.
– Это тоже твои создания? – ворчливо спросила я, кивая на
жужелиц.
Обычно такое настроение мне несвойственно, даже когда я
недосыпаю, но сегодня «штырило не по-децки». К месту вспомнилось
выражение из лексикона соцсетей.
– Всё в природе на месте своём, – спокойно ответила богиня, – и
все для чего-то нужны.
Мне нестерпимо захотелось сказать ещё что-то колкое и
неприятное, но Инк сунул под нос большой кусок теплой лепёшки.
Пышную выпечку покрывал толстый слой сыра из топлёного овечьего
молока, щедро усыпанный янтарными ягодами шкиду. Сироп медовой
густоты норовил тягучими каплями соскользнуть на столешницу или на
землю.