– Ты права. Так будет лучше.
Но богиня не унималась.
– Не нужно здесь твоё озеро!
– А где нужно?
– Нигде!
– Ты можешь объяснить, почему? Или это пустой каприз?
– Говорю же тебе – утонут!
Я слушала собеседницу, и до меня начал доходить смысл политики
развития, вернее, стагнации этого мира. Пресветлая боялась за своих
детей. Боялась так, как боятся некоторые истеричные мамаши:
– Не бегай – упадёшь!
– Не прыгай – вспотеешь!
– Не трогай молоток – по пальцу стукнешь!
– Не… Не… Не… – сплошные запреты и ограничения.
Они думают, что смогут уберечь ребёнка от травм, болезней,
неприятностей. Но культивируют в детоньке страхи, нерешительность,
инфантильность. И зависть. Зависть к ловким, быстрым, умелым.
– А ещё чего ты боишься? – прямо спросила я неразумного
демиурга.
– Войн.
– Поэтому тормозишь развитие науки и техники, – грустно
констатировала я.
– Ты не понимаешь! – начала было причитать «яжемать»
планетарного масштаба, но я, не желая слушать её доводы, пошла к
Инку.
– Слышал?
– Слышал. Глупо, конечно, так о людях своих думать. Но и ты не
права тоже, – ответил он на моё недовольное сопение. – Это её мир.
Её дом. А ты хозяйничать начала. Озёра обустраивать, климат
менять.
– В смысле, климат менять? – удивилась я.
– Испарения с поверхности озера повысят влажность воздуха. В
этом районе появятся туманы и росы. Может быть, даже небольшие
дожди. Ты знаешь, как они повлияют на флору и фауну планеты? – Я
отрицательно качнула головой, а Инк продолжил: – И я нет. Туристка,
когда же ты уже думать начнёшь, прежде чем делать?
– Так что, засыпать что ли? – с сожалением спросила я.
До слёз жалко было отказываться от мечты усовершенствовать хотя
бы маленький кусочек этого странноватого мира.
– Оставь. Она сама разберётся, – остановил меня Страж. – Давайте
уже обедать.
Ели в молчании, как на тризне. Я через силу, долго жевала кусок
лепёшки – аппетит пропал вместе с настроением. Наконец не
выдержала:
– Лавиньш, я хочу извиниться, – сказала я, памятуя о том, что
плохой мир лучше хорошей вражды.
– Извиняйся.
Издевается, что ли? Подняла взгляд на богиню. Она сидела, как я
минуту назад, опустив голову, не глядя на нас с Инком.
– Ты прости меня. Я была неправа. Не должно было вмешиваться в
дела твоего мира, менять ландшафт и обустраивать родники и
озеро.
Пресветлая, все так же не поднимая глаз, кивала каждому моему
слову: неправа, не должно было. Но при этом не сказала ни одного
слова.