Память тут же гостеприимно подкинула пищи для размышлений. Нет,
никаких реинкарнаций. Никаких других миров. Все тут у них логично и
лаконично. Шестнадцать богов, которых почему-то сейчас нет на
месте. Император, которого выбирают боги – каждые десять лет новый.
О, как интересно. Аристократия – слуги короля. Купцы. Земледельцы.
Свободные люди. Лошади. Свиньи. Рабы.
Жуть! Нет, такие новости надо запить, и чем быстрее, тем
лучше.
Я открыла шкаф, привычным движением достала платье. Пальцы, чья
моторика знала последовательность действий наизусть, спешно
застегивали странные и не очень удобные крючки. Я со своим
мыслительным процессом не вмешивалась. Поэтому натягивала белье,
нижнее платье, газовую тонкую юбку, верхнее платье, стягивала
волосы в низкий пучок, закалывала пряди заколками, никак мысленно
не участвуя.
Вышла из комнаты. Ноги сами повели меня на кухню.
Там, не обращая внимания на сутолоку и суету и стараясь ни к
кому не приглядываться, дала команду: «успокоительное». И
растерялась. Йола такого не пила. Вообще. Ни разочка. Да и обычная
выпивка здесь – удовольствие мужчин, да и то такое, не очень
популярное. Да, тут недалече и свихнуться. А как рассдабляться?
Я с сомнением покосилась на банку с ярко-вишневым содержимым.
Это что-то алкогольное? Да, настойка для пропитки выпечки. Тебя-то
мне и надо! За неимением новопассита сойдет.
Не обращая ни на кого внимания, я со стуком поставила пустую
пиалу перед собой и нацедила половину. Потом подумала – и добила до
конца.
Пригубила. Потом еще. Вкусно, сладко, градусов двадцать. Допила
залпом.
- Ты как смеешь трогать без спроса хозяйские запасы,
негодяйка?!
Чья-то жесткая и сильная рука вцепилась в мое предплечье. Тело
Йолы молило сдаться, упасть на колени и попросить прощения. Эт-то
что еще такое? Прощения – за что?
Я брезгливо посмотрела на толстые пальцы, поросшие длинными
светлыми волосками. Подняла голову выше. Обладатель пальцев не
впечатлил. Маленький, круглый, какой-то весь мятый и несуразный, с
апельсиновой бугристой лысиной и маленькими редкими усиками.
Вывернутые жирные губы и маленькие глазки, навевшие ассоциации с
изюмом, который утопили в тесте, довершали чудный образ.
- Руки убрал, - тихо сказала я.
Ну не терпела я, когда меня трогали!
Руки ожидаемо никто не убрал. Я исподлобья окинула взглядом
кухню – все в молчании занимались своими делами, никто не собирался
вмешиваться и вступаться за рабыню.