Когда мне угрожали, в моей душе воцарялся невероятный покой, за
которым следовал взрыв. Я не нервничала, не плакала, не истерила.
Сама себе в такие моменты я напоминала себе остро заточенный
клинок, который чешут об острые камни, а он становится только
острее.
Впервые я поняла это, когда пьяный отчим решил поднять на меня
руку. Мне было всего девять лет, но этот момент я запомнила
навсегда и потом, в лунные бессонные ночи, прокручивала в голове. Я
словно видела эту жуткую сцену со стороны: маленькая девочка
улыбается в лицо беснующемуся мужику с красными бычьими глазами,
когда он на нее замахивается. Вертко проскальзывает под дурную
руку, поднимает тяжеленный советский табурет и бьет изо всех сил по
тупой голове отчима, которая даже не осознает, что произошло.
Тогда было много крови, но я не испугалась. Деловито поставила
табуретку обратно и пошла к соседке – вызывать скорую и маму.
В доме матери меня больше не смели касаться и пальцем.
Но жизнь, видимо, испытывая меня на прочность, частенько
подкидывала дикие ситуации. Хотя последние годы все было спокойно.
Видимо, затишье перед по-настоящему неприятным западлом.
Дмитрий Сергеевич продолжал сверлить меня взглядом. Ждал – чего?
Страха? Слез? Мольбы о пощаде? Хрена те лысого, а не страха.
- Ну и что ты со мной сделаешь? Закатаешь в асфальт? Отвезешь в
лес и скормишь муравьям? Купишь мне абонемент в «Летуаль»?
Я отбросила вежливость. Ни к чему.
- Ну что ты, Верочка… Мы же не дикари какие. Скажи-ка мне,
деточка, много ли копий успела наделать с тех документов, которые у
тебя в квартирке лежали?
- Конечно. Ты же не думаешь, что я дура?
- Нет, Верочка, не дура. А раз не дура, то слушай. Предлагаю
выход из этой очень неприятной для всех нас ситуации ситуации. Ты
берешь вину на себя, получаешь свой срок, а на выходе мы тебя
отблагодарим. Уж поверь, не поскупимся.
- А иначе?
- А много ли бесхозных трупов находят по весне? Хотя жалко вот
так, даром… Есть и другие варианты, Верочка, в тёплых странах и со
страстными мужчинами. Оттуда тоже никто еще из девочек не сбегал.
Но они же дуры, да, Верочка? Поэтому там и оказались. А у тебя
выбор хороший. Заодно доброе дело сделаешь – негоже мне на старости
лет на киче сидеть да со следаками базлать. Ты выбирай, я подожду,
только недолго.
- Холодно… Я в одних носках. Машину заведу, - уведомила я
вышибалу своего начальничка. Повернула замок. Теплая струя воздуха
согрела закоченевшие ноги и пальцы. Я смотрела в окно и казалась,
наверное, со стороны очень задумчивой. Но на самом деле внутри меня
трясло от ненависти. Этот… старый мусор, гниль, мразь живет с
комфортом? И не сдох в страшных муках? И ничего ему за его дела не
было? Что же ты, бог всемогущий, не спускаешь такую шваль прямиком
в ад? Живет до старости в богатстве, здравии, жрет фуа-гра, пьет
«Кристалл», распоряжается чужими жизнями, ломает… Ненавижу!