Когда вышла из душа и собралась переодеться, обнаружила, что моя одежда исчезла. И форменное платье, и чулки, и даже сменное белье. Туфли пропали тоже.
С мокрых волос капала вода, стекающая вдоль по позвоночнику. Кожа покрылась мелкой дрожью, но не из-за холода, – в ванной было жарко, – а из-за негодования. Если вместо форменного платья я еще могла надеть то, в котором сюда приехала, то запасной обуви у меня не было. Это означало, что придется завтра идти на занятия босиком, или не идти вообще.
Ногти впились в ладони буквально до крови от того, насколько сильно я стиснула кулаки. И губу закусила практически до крови.
Они хотят меня унизить, сделать посмешищем, не считают за человека. И за что? Просто за то, что я родилась в старых кварталах, а не в дорогом особняке. Просто потому, что всегда и везде находятся такие как Эмбер и Люция. Просто потому, что всегда и везде находятся те, кто, боясь стать изгоем, к ним присоединяются. И они сбиваются в стаи со своими вожаками, чтобы нападать на того, кого считают слабее.
Вот только я не слабее. Да, я родилась в старых кварталах и рано потеряла семью. Я научилась жить на чердаке и существовать рядом с теми, кто меня ненавидел. Сумела подавить гнев и отчаяние, сменив его на отчужденное спокойствие. И я не стану плакать. Не сейчас. Что такое украденная одежда в сравнении с разрушением мира, которым для десятилетней девочки стала потеря двух самых близких людей?
Закутавшись в полотенце, я решительно толкнула дверь и вышла в коридор. Из гостиной доносились приглушенные голоса, и вместо того, чтобы возвратиться в свою комнату, я решительно пошла туда.
– Я же говорила, что придет, – при моем появлении едко усмехнулась сидящая в кресле Люция.
– Что, нищенка, даже одежды нет? – с глумливой усмешкой подхватила Эмбер. – Так ты попроси, может мы из милости к убогой что-нибудь и пожертвуем, – она картинно поправила волосы. – Леди полагается быть милосердной, даже к отбросам.
В случае этих двоих, они могли либо спеться, либо загрызть друг друга. К сожалению, произошло первое.
– Леди полагается быть милосердными, – согласилась я. – Только что-то не вижу здесь леди. Одних злобных, испорченных и самовлюбленных девиц недалекого ума.
Люция и Эмбер вскинулись одновременно.
– Что ты сказала? – процедила Люция, прищурившись.