– Не паникуй. Нам с тобой придётся пойти и посмотреть, что с ним стало.
– Мне страшно, я не хочу туда возвращаться!
– Мне тоже страшно, но надо всё выяснить. Собирайся.
Вопреки опасениям Лии, возле дома Джеймса не стояли полицейские машины. Подруги поднялись на площадку верхнего этажа, где находился пентхаус и с осторожностью подошли к полуоткрытой двери. Музыка уже не играла, стояла тишина. В комнате по-прежнему было темно, лишь тусклый свет фонарей с улицы пробивался сквозь полуоткрытое окно, вырисовывая на полу бледный прямоугольник. Следы разгрома тоже на месте: сломанная пальма, разбросанная по полу земля и перевёрнутое кресло.
Кэтрин услышала похожие на всхлипывания звуки: это Джеймс, лёжа на кровати, громко хлюпал носом, его плечи нервно подрагивали. Увидев вошедших в комнату девушек, он скатился на пол и забился в угол, в защитном жесте выставив ладони вперёд. Его губы дрожали, глаза ввалились, он выглядел постаревшим, словно за какой-то час прожил два десятка лет.
– Не трогайте меня, убирайтесь отсюда!
– Джеймс, то, что произошло, – неловко начала Лия, в шоке глядя на лицо бывшего ухажёра, освещаемое сейчас светом уличных фонарей.
– Прости меня, Эмили! Я не должен был этого делать!
– Я не стану обвинять тебя в попытке изнасилования, но и ты обещай, что никому не расскажешь о том, что с тобой случилось, - потребовала Лия.
– Я никому ничего не скажу, клянусь! Уходите отсюда! – срывающимся голосом взмолился Джеймс. – Только не вызывай своих демонов!
– Демонов? Ты что-то видел, Джеймс? – Лия тревожно переглянулась с Кэтрин. Если здесь и находился кто-то ещё, то теперь его точно нет.
– Я ничего не видел, но я чувствовал что-то ужасное… – Джеймс снова хлюпнул носом.
Девушки поспешили уйти.
Он ещё долго не мог успокоиться, но, наконец, взял себя в руки. Обессиленный и заторможенный, Джеймс пошёл в ванную, где несколько минут умывался холодной водой и долго смотрел на себя в зеркало. Да уж, видок, как из психушки. Девчонка права, никому нельзя говорить о том, что случилось сегодня.
“Да пошли они в задницу, юные ломаки! Дадут, не дадут, определиться не могут. Лучше зрелых трахать, они хоть не выламываются, им лишь бы вставил кто… Круто у меня башню-то сорвало... С чего бы это? Неужто и впрямь из-за той бабы?”
Джеймс вспомнил утреннюю встречу с женщиной лет сорока. Лицо у неё было молодое, а длинные прямые волосы совершенно белые, словно седые. Она прошла по улице мимо него, схватила за руку повыше локтя и, глядя на него своими выпуклыми, будто бесцветными глазами, прошептала что-то, чего он не расслышал. Ему показалось, что его сознание провалилось в омут сна и тут же вынырнуло. Очнулся и понял, что женщины уже нет рядом. У него до самого обеда болела голова и слегка мутило. А вечером пришла Эмили…