Он бросил взгляд на корчившегося от боли Хиггинса, на щеках которого заиграл болезненный румянец, и сильнее сжал пальцы:
– Ещё не обделался? Воняешь так, словно наложил уже.
– Отпусти! – Шон чуть ли не выл, кисть правой руки жгло, как огнём, он не сомневался, что Рихард сломал её. На ум пришло неожиданное предположение: – Ты… ревнуешь Эшли ко мне? Так я же давно порвал с ней! Мы встретились сегодня случайно, клянусь! Мне она не нужна, забирай её!
– Уж твоё-то разрешение мне точно не потребуется, – отпустив его, Рихард пнул его в грудь.
Шон кубарем откатился назад и упал спиной на лужайку неподалёку от асфальта. Прижимая к груди искалеченную кисть правой руки, он поднялся и, всхлипывая, в панике огляделся по сторонам, но Рихарда нигде не было.
Эшли бежала до тех пор, пока не оказалась в старом парке. Дождь почти закончился, моросило. В парке было сыро и холодно, от земли поднимался обволакивающий туман. Сердце Эшли быстро колотилось в груди, она с трудом восстановила дыхание. Обратив взгляд на тёмные аллеи и резко очерченные во мраке ночи кроны деревьев, она в отчаянии прокричала:
– Если ты слышишь меня, приходи! Я так больше не могу!
Из её глаз градом покатились слезы. Не в силах сдерживать напряжение, она упала ничком и лежала, уткнувшись лицом в траву. Её слезы смешались с дождевыми каплями, она безутешно рыдала, жадно втягивая ртом влажный воздух. Эшли не чувствовала холода, хотя вымокла насквозь, одежда и волосы прилипали к коже. Она перевернулась на спину и посмотрела на ночное небо, вновь и вновь твердя одно и то же:
– Я хочу забыть всё, я не хочу любить его! Эта любовь приносит одни страдания, как и вся моя жизнь! Рихард, ты меня слышишь? Я готова уступить тебе, избавь меня от страданий и кошмаров, подари мне забвение!
Она ещё долго плакала, а когда слёз не осталось, закрыла глаза. Бессонница и нервный срыв истощили её, и она сама не поняла, как вскоре забылась в крепком и коротком сне.
– Эшли!
Ей не хотелось просыпаться и возвращаться в этот мир, но голос настойчиво звал её, пробиваясь сквозь пелену расплывчатых, неясных сновидений. Эшли открыла глаза, едва ли понимая, где она и что с ней.
Она лежала на лавочке, а рядом с ней сидел Рихард и что-то в его образе было не так. На нём была только белая рубашка, чёрный жилет и брюки. А куда же делся его любимый пиджак? Эшли скосила глаза – она была им накрыта.