Но, как бы Эшли ни стыдилась своей семьи, считая её неблагополучной, на торжестве у Хиггинсов она, в свою очередь, убедилась в том, что и родственники Шона не такие уж идеальные, какими казались. В семье Эшли хотя бы не скрывали своих чувств и истинного отношения друг к другу, говоря всё прямо и в лицо, а среди родственников Шона так и сквозило лицемерие и притворство.
Эшли неприятно удивилась тому, что ценивший порядок и традиции Лукас, бывший крайне вежливым и галантным до тошноты, за спиной гостей перебрасывался с женой весьма нелестными эпитетами в их адрес. Она случайно услышала их разговор, когда проходила мимо.
За глаза Лукас высмеял нелепую привычку двоюродного брата вопить во время просмотра футбольных матчей, несколько раз обозвал жену коллеги “тупой курицей”, а самого коллегу “бараном, которого пригласил лишь потому, что он смыслит в продаже акций”. И в заключение заявил, что им теперь придётся терпеть занудные речи нового пастора, который и в подмётки не годится старому.
Эльза успокаивала мужа, и оба не заметили, как проскользнула мимо них Эшли, сделав вид, что ничего этого не слышала.
Худшее началось во время обеда, когда Лукас перед всеми высмеял её. Эшли неправильно управлялась со столовыми приборами и чувствовала себя скованно в этом обществе. Шон тоже вёл себя так, будто стеснялся её и почти не оказывал ей знаков внимания. Вдобавок ко всему, от волнения Эшли выронила из рук вилку, которая с шумом упала на мраморный пол, чем тут же приковала к себе внимание гостей. Она наклонилась, чтобы поднять прибор, неловко выпрямилась и при этом стукнулась головой о стол, громко чертыхнувшись.
Тяжело вздохнув, Хиггинс-старший, снисходительно взглянув на неё, произнёс:
– Мой старший сын, вероятно, женится на этой девушке и нам придётся принять её в семью. Шон будет краснеть за неё всю жизнь, но ничего не поделать, ведь любовь – вещь необъяснимая.
Он превратил свои дальнейшие разглагольствования в тост “за любовь, какой бы странной она ни казалась”. И тут Эшли не выдержала. Отшвырнув от себя вилку и нож, она встала из-за стола и высказала ему всё, что думает об этом “маскараде и показухе”.
Гости озадаченно слушали её, а те, о которых она вслух повторила услышанные от Лукаса эпитеты, недоверчиво и злобно посматривали на хозяина дома. В запальчивости, выбираясь из-за стола, Эшли толкнула его, тем самым перевернув несколько бокалов с вином, содержимое которых оказалось на коленях у гостей.