— Погоди… Так ты свататься улетел?! — Сокол был поражён до
глубины души. — Но почему ты не вернулся обратно?
— А я вернулся… Только не тем, кем отправился к Гмерти, — с
горькой иронией произнёс дракон.
— Голова кругом… Как?
— Мы с Гмерти семь дней пировали по поводу нашей с Дали будущей
свадьбы. Он меня простил за то, что дочь его в плену держал.
Отцовское благословение я получил.
Варан[3] досадливо и грустно усмехнулся. Кто же знал, что у его
златобородого тестя, который сначала чуть не сжег нахала,
заикнувшегося о желании жениться, такое странное, неприятное
чувство юмора?
Дракон знал, на что шёл, но думал выпутаться.
Но если задуматься, кем он был для Гмерти? Обычной разумной
зверюшкой, умеющей говорить. Подобных тварей по миру и разным его
закоулкам много.
Дали, дочь Гмерти-громовержца была настоящей чародейкой,
возможно, даже богиней. Но в последнем Вешапи не был уверен в тот
период, когда её похитил. Это его не волновало.
Он безумно влюбился золотые, длинные-длинные косы, которые она
расчёсывала, сидя на высокой скале. Блеск золота и заставил его
подняться с насиженных мест, сжечь все леса вокруг крепости, где
она проживала, и взять её в плен как личный трофей.
Он не учёл того, что Дали всё же была не простой женщиной. Перед
тем, как он выжег леса, она срезала под корень свои золотые косы и
рассыпала их золотым пескам по рекам Кавказа. Это его не
остановило. Вешапи надеялся, что однажды волшебные волосы снова
отрастут.
Гмерти принялся разыскивать дочь.
Пришлось прятать похищенную в пещере, как главное сокровище.
Много-много лет спустя, добившись любви от пленницы и искренне к
ней привязавшись, Вешапи рискнул по древнему обычаю просить у отца
руки дочери. К тому времени у него и Дали сын родился — обычный
человеческий мальчик. Сына он, как полагается по старинным обычаям,
отправил в пятилетнем возрасте воспитываться в дом своего лучшего
друга — дракона из Трансильвании[4].
Когда Вешапи отправлялся на небеса к Гмерти, у него был весомый
аргумент в свою пользу — он был отцом внука громовержца.
Гмерти сначала разгневался. Но старик отлично понимал — дочка у
него была беспутная, попробуй за такой усмотри. А тут жених сам
пришел, и на аркане никто не тянул… Семь дней пировали, на восьмой
расстались по-родственному.
— Я вернулся в тело своего потомка, — проворчал дракон. —
Представь себе удивление. Улетел с пира к невесте, а родился
беспомощным человеческим младенцем. Но не здесь родился, а в
будущем…