«Хотела бы я знать, что он сказал бы сейчас?» — спрашивала Риана себя иногда и тут же отвешивала себе мысленный удар по лицу. Она знала, что любимая надсмотрщиком порка — слабое наказание за сомнения, которые терзали её, но поделать с собой ничего не могла.
«Я становлюсь слабой», — равнодушно думала она. Но желание порвать цепь давно уже прошло, и на смену ему пришло одно единственное — встретить свою смерть.
Тьма казалась бесконечной и немой. Так что когда тишину бесконечной ночи огласил скрежет замка, Риана не сразу поверила, что слышит его наяву.
Свет факелов взметнулся, озаряя каменные стены её камеры, покрытые давно засохшими потеками крови — не её.
Один единственный человек переступил порог. Крупный — непохожий на тех даэвов, которых Риана видела до того, как попала сюда. С обвислым брюшком, до краёв наполненным вином, так что тога некрасиво обтягивала его.
— Вот и ты, Помпейская псина, — усмехнувшись, произнёс он — Довольна ли ты нашим гостеприимством?
Риана не сдержала хриплый смешок.
— Не жалуюсь, добрый господин.
— Ты стала вежливей. Неужели наши переговоры продвинулись? Скажи, Корнелий, продвинулись переговоры?
— Нет, патриций. Пленница упорствует.
— В чём же причина? Или вы разучились вести допросы?
— Мы применили обычный набор мер. Приглашали мастеров с востока. Однако мы всё ещё ждём разрешения убить её или покалечить.
— Я зачем-то нужна вам целой… бедный, бедный господин, — губы Рианы искривила улыбка. От мысли о том, что они боятся её смерти сильнее, чем она сама, ей становилось смешно.
— Она не безумна?
— Иногда находит, господин. Но по-прежнему опасна, так что мы не снимаем цепи.
Хозяин оглядел с головы до ног хрупкую фигуру, увитую толстой железной цепью, как плющом. Из-под звеньев виднелись обтянутые белой кожей рёбра и впалый живот.
— Спать в этом удобно, Псина?
— Затекает вон там… под лопаткой. Но слуги массируют плетью по утрам, — и снова безумный смех.
Хозяин прошел по камере от стены до стены и остановился в двух шагах от пленницы. Говорили, что дело в самый раз для этой дряни… но патрицию не нравились такие советы. Он не был уверен, что сможет этим не-человеком управлять. Он заговорил, стоя спиной к невольнице, чтобы не смотреть в ледяные голубые глаза.
— Ну, вот что… ты верно подумала. Говорят, ты нужна мне живой. Я в это не верю, но так говорят. А ты как думаешь, может от тебя быть польза, Псина?