Мной движет не жажда приключений. Не тайные фантазии. Не желание встряхнуться и ощутить будоражащее нечто из-за запретности недоступного плода.
Мной движет месть.
Яркая. Яростная. Языческая.
Тёмная, как бездонный омут.
Густая, как тысячелетнее вино или кровь.
Это способ моего протеста. Жалкого и ничтожного.
Маленький взбрык овцы, давно приговорённой к смерти.
Но пока я живу, пока дышу, пока могу – я буду позволять себе лицедейничать. Дышать. Чтобы были силы протянуть до следующего раза.
Я выхожу на улицу в тёмном пальто ниже колен. В очках на пол-лица с затемнёнными линзами. На голове – хаос или мятый хвостик. На ногах – стоптанные туфли почти без каблука. Забитая, затёртая, занюханная, задроченная баба средних лет.
Осень. Мокрый асфальт. Деревья машут усталыми ветвями и сбрасывают листья. Погребальный костёр умирания. Но природа не знает смерти. Она замирает, чтобы очнуться, как только пригреет солнце.
Как жаль, что у меня нет светила. Приходится жить в вечной мерзлоте. Но собственная криокамера – не самый худший вариант. В холодильниках неплохо сохраняется мясо. Уж я-то знаю в этом толк. Изучила до совершенства.
Следующий раз случится, наверное, весной. Но до весны ещё надо дожить. Досуществовать. Доползти. Но я смогу. Сумею. Не в первый раз.
Я нанизываю годы, как куски свинины на шампур. Там они и засыхают. Мумифицируются. Превращаются в ничто. В каменные останки моей молодости и красоты. Поэтому мне нужны эти чёрно-белые росчерки – зигзаги, чтобы окончательно не сойти с ума.
– Ой, Кать, ты доиграешься, – проводит беспокойной лапкой по моему лицу подруга Вета.
Веточка – ей так идёт это имя. Тонкая, высокая, с гибкой талией и длинными ногами. С маленькой грудью и изящными руками. Не красивая, но притягательная.
Когда-то её звали Света. Мы учились вместе в институте, сидели за одной партой в аудиториях, грызли два языка – английский и немецкий. Ржали, как лошади, отрабатывая произношение, зубря инфинитивы и прочие премудрости. Мечтали о карьере переводчиц и просто дружили.
Затем жизнь нас разметала по большому городу. Редкие звонки. Поспешные встречи. Мечты разбились о быт, неустроенность, разные обстоятельства.
Света побывала замужем трижды. Последний раз – почти удачно. Теперь по документам она – Виолетта. Её толстопузому мужу не нравилось называть её по-плебейски Светой.