Потрясающе…
Отколов еще несколько кусков, я с удивлением обнаружила, что
внутренний окрас у них почему-то разный, и цвет отличался сильно:
небесно-голубой сменился розовым, а следующий осколок внутри был
белым с вкраплением серебра.
Все это не логично… Не могла же я настолько головой удариться,
что изменилось цветовосприятие?
Река, чьи воды вынесли меня на берег моря, постепенно высохла,
но влажный след породы все еще служил ориентиром. Я поднималась так
быстро, как могла, отмечала дорогу, пыталась найти злополучное
озеро, но в конце концов пришла к…
Обрыву…
Земля просто закончилась… Я замерла на краю земли, держалась за
ствол дерева и не могла поверить своим глазам – бушующие волны с
силой врезались в скалы, вспенивались, накрывали собой с трудом
различимую линию берега.
От высоты под ногами голова шла кругом, я не верила своим
глазам!
Где-то там, внизу, были видны парусные корабли! Корабли!
Деревянные! Небольшое поселение заняло лагуну, разглядеть
какие-либо детали было невозможно, но и дойти живой до людей тоже
представлялось мне с трудом. Да до них три дня пути, не меньше! И
это при условии хорошей дороги! Как мне к ним спуститься? Не со
скалы же в воду бросаться? Это верная смерть!
Сама скала шла как бы полукругом. Я видела в ней огромные дыры –
явно чьи-то гнезда, а затем увидела тех, кто в них обитал…
Огромные черные птицы с легкостью бросали в сторону кричащих
птенцов крупную толстую рыбу. Похожие на воронов, они делали
небольшой круг, прежде чем отдать добычу своему семейству, а затем
пикировали вниз, ныряя в морскую воду на огромной скорости.
И все бы ничего, но… У них было четыре крыла… ЧЕТЫРЕ!
Не верю… Это не Алтай…
Это не Алтай…
Но тогда ГДЕ Я?
Руки дрожали, я закрыла лицо ладонями, тяжело дышала и пыталась
не плакать.
Дыхание сбилось, я ощущала панику, понимала, что еще немного и
все, не смогу сдержать отчаяние, а затем…
Огромная черная птица приземлилась прямо на краю обрыва…
Глаза белые… Зрачка не видно… Они словно туманной пленкой
покрыты. Острые когти вспороли землю, окровавленный желтый клюв был
не просто острым – на самом конце он загибался так, что вырваться
из этой чертовой пасти целиком не выйдет.
Птица замерла, резко наклонила голову набок. Она будто
принюхивалась, а затем издала гортанный звук, больше похожий на
гогот гиены.