– Да. Здесь была Вероника Михайловна. Думаю, что Лиза всё ей изложила.
– Ну и что? – и чувствую, как меня начинает пробирать холодок от предчувствия грядущей сцены.
– Максим Петрович… Она вне себя! Я пыталась ей объяснить, что вы мне сказали, но она приказала мне замолчать и не вмешиваться, потом выскочила, прыгнула в машину и так рванула!..
М-да… Что-то меня теперь ждёт…
– А насчёт Ольги она что-нибудь говорила?
– Нет… Этих указаний я пока не получала.
– Простите меня, Нина Васильевна. Это я виноват во всём…
– Да ладно… Что уж теперь делать!
Дверь в помещение бухгалтерии не открывается, а распахивается. Поднимаю глаза – Ника с абсолютно белым лицом стоит в дверном проёме. Такой я её ещё не видел.
– Максим Петрович, прошу на выход! – фраза звучит, как удар бича.
Быстро соображаю, какой должна быть моя реакция на такое обращение. Конечно! Полное спокойствие. Ведь я ничего плохого не сделал и ничего из того, что произошло, не знаю, иначе опять подставлю Нину Васильевну.
Встаю, иду за хозяйкой и вслед за ней вхожу в комнату, куда мы забегаем попить кофе. Закрыв за нами дверь, она поворачивается ко мне. Ну и взгляд у неё… Одна ненависть!
– Что случилось? – задавая вопрос, я стараюсь быть спокойным, хотя внутри всё трясётся от волнения.
Ника молча смотрит на меня, и я вижу, как у неё вздрагивают ресницы.
– Значит, я не только тебя, но ещё и твоих девок кормить должна? – говорит она наконец.
– Каких девок? – продолжаю я делать вид, что не понимаю, но потом до меня якобы доходит. – Ты про Ольгу, что ли?
– Какая же ты, оказывается, сволочь… – устало произносит она. – Надо же было мне так… поверить.
И тут у меня наступает взрыв. Ясно, что стерва-парикмахерша Лиза нажужжала хозяйке все последние сплетни, а та, даже не подумав выяснить со мной правда ли всё это, безоговорочно их приняла. Когда-то смотрел старый, ещё советский, фильм. Там мужика тоже оболгал его приятель, а начальница поверила. «Служебный роман», кажется…
– Дура! – выкрикиваю я. – Это же девчонка твоего сына! Я хотел им помочь…
– Ещё и Костика приплёл, чтобы выкрутиться… Да какие у него могут быть девчонки! Ну и мразь же ты… – презрительно искривляются Никины губы и щурятся глаза. Она чеканит: – Пошёл вон!
Да… В фильме всё закончилось хорошо. Здесь так не будет! Этого уже и я не хочу. Мне казалось, если любит – значит, верит. Я верил. А она не верит.