– А эта замечательная рощица, – продолжала Арцимович, – вы где-нибудь еще видели елки с золотистой хвоей? – доктор чуть шевельнула бедром. Она говорила еще, очень изящно – что-то о художественном ансамбле, могущем послужить утешением для самого притязательного художника, о грибах, непременно прячущихся под этими соснами, о романтике и чувстве, но, уловив ее движение, старпом от рощицы все-таки отвлекся.
– Хомяки, видимо, большие поэты, раз инстинкт направляет их к таким местам… А куда влекут вас ваши инстинкты, дорогой старпом?
Шафранов мгновенно перебросил взгляд на лицо доктора и осознал, что она, скосив глаза, за ним наблюдает. Многоэтажная конструкция «она поняла, что я понял, что она поняла…» воздвиглась над старпомом, нависла всей тяжестью, покачнулась и с жутким треском обрушилась, хороня его в обломках.
Губы Арцимович дрогнули, она откинулась и с видом вполне насытившейся на сегодня тигрицы потянулась.
Шафранов погибал. Он медленно наливался краской, изо всех сил пытаясь этому противиться, и от своих усилий краснел еще больше.
«Инстинкты, дорогой старпом, дремучие инстинкты. Мы старательно прячем их за нашим воспитанием и формой, но стоит только на миг ослабить хватку, как они тут же рвутся наружу – дикие, властные, не желающие ничего понимать… Скрытая в нас природа, старпом… Запоминайте, а лучше записывайте…»
Доктор взяла книгу.
«Станислав Лем», – механически прочел на обложке старпом.
– Вы читаете бумажные книги, – сказал он. Вполне себе ровным голосом. Он признавал поражение.
– Да, старпом. Меня влечет архаика, – сказала доктор и рассмеялась. Вполне себе добродушно. Никакая она была не тигрица. – Простите меня, Алексей. Все от этой дикой осенней скуки… Четвертый месяц осени… Так что там стряслось? Научники вдруг заторопились?
– Да, днями стартует мини-серия. За вами освидетельствование пусковых смен.
– Увлекательнейшие наблюдения за акробатическими этюдами хомяка уступают место унылой сертификации желудочков и предсердий…
Арцимович вздохнула.
Она поднялась и, отряхнув с подошв соринки, сунула ноги в темно-розовые сабо. Накинула форменный халат, тронула панель столика. Они с Шафрановым стали ждать, пока свернется кемпинг. Вновь лишившийся приюта хомяк прыгнул в воздух и заметался над поляной.
Когда последняя направляющая шезлонга втянулась, Шафранов наклонился, подхватил образовавшийся пакет и вопросительно посмотрел на доктора.