Держался он хорошо, но в глазах у него была затаенная мука. И мучило его, как теперь точно знала Арцимович, жесточайшее похмелье.
– А я надеюсь, что среди тех, с кем вы выпивали, есть человек, который может почистить мою базу данных. Система говорит мне, что к мини-серии вы не допущены, а от работы отстранены. Так что смело можете одеваться. Пиджак только пока оставьте и закатайте рукав у рубашки.
У инженера опустились уголки губ.
– Отстранение с отсечением? – печально спросил Владимир Евгеньевич, – можно тогда левую?
Доктор хмыкнула, поднялась из кресла и, отстукивая каблучками, прошагала к киоску с препаратами. Она коснулась пальцами панели, прослушала череду негромких сигналов, перемежавшихся щелканьем смесителя и журчанием переливающейся жидкости, и извлекла из выдающего отсека большой холодный стакан и капсулу инъектора.
Инженер сидел уже одетым, держа в большой ладони собранную «обвязку».
– Рубить… – проговорила Арцимович. – Варварство какое. Это не наши методы. Сейчас я вас уколю – сама отвалится. Берите стакан. Мелкими глотками. Давайте руку. Так и быть, левую.
Арцимович прижала к вене капсулу, надавила на нее, дождалась, пока содержимое всосется. Взяла у инженера датчики и вместе со смятым инъектором бросила в корзину утилизатора.
– Вкусно, – сказал Владимир Евгеньевич, глотнув из стакана.
– Вкусно, – со знанием дела подтвердила Арцимович, – сейчас должно стать получше.
Они несколько минут посидели молча. Доктор покачивала ногой в изящной туфельке, инженер медленно опустошал стакан.
– Ну как? – спросила Арцимович, когда Владимир Евгеньевич, перегнувшись в кресле, аккуратно опустил пустой стакан в корзину.
– Чудесно, – ответил Владимир Евгеньевич, – вы, доктор, волшебница. Прекрасная синеглазая волшебница.
– Не подлизывайтесь. Насчет антитоксинов могли бы и сами побеспокоиться, между прочим, – выпивку вы ведь как-то провезли…
– Доктор, – сказал Владимир Евгеньевич серьезно, – мне правда очень неудобно. Глупость такая получилась.
– Да уж, не шедевр. С кем выпивали?
Владимир Евгеньевич растерянно улыбнулся.
– Простите, доктор, – сказал он.
«Не скажет, конечно. Старая союзная закалка», – подумала Арцимович и сказала:
– Ладно, Владимир Евгеньевич, идите работать, я как главный врач вас допускаю, с базой что-нибудь придумаем.
Владимир Евгеньевич не поднимался из кресла.