«Я – баран. Как любят говорить
местные, – магистр посмотрел на стрелку, попавшую прямо в левый
глаз, вернул в руку и кинул снова, теперь в правый. – Ну с чего я
взял, что если бакса Октай учил меня как человека, то Лейтис я могу
учить как эльфа? Да ещё потащил девчонку вместе с собой через
Радугу…» Портрет, наконец, не выдержал издевательств и с грохотом
рухнул на пол. Впрочем, это его не спасло: магистр, не вставая с
кресла, прислонил телекинезом картину вертикально к стене и
продолжил занятие. Ибо решение в голову так и не приходило, а
проблема после обследования Лейтис во время истерики,
вырисовывалась нешуточная. Оставалось только себя корить – как он
был слеп, что не заметил этого раньше.
Когда они приехали в здешнее
захолустье, выглядела Лейтис примерно на четырнадцать, то есть
ненамного старше возраста их путешествия сквозь Радугу-в-Огнях.
Хотя исполнилось ей тогда почти шестнадцать. Ислуин себя успокоил –
многие подростки часто выглядят младше положенного, а потом
навёрстывают. Наоборот, удачно получилось, можно разыграть
легенду-причину, зачем они переехали: после смерти жены и матери
найти себе новое тихое место, чтобы не травмировать ребёнка. Вот
только и пять лет спустя выглядела Лейтис едва на шестнадцать! И
организм у неё был именно что подростковый, со всеми абсолютно
нормальными в этом возрасте гормональными взрывами, перепадами
настроения и так далее. Хотя у магов старению положено замедляться
только когда организм уже перестаёт расти. Для людей это примерно
двадцать два – двадцать пять лет, не раньше. Нет, Лейтис не стала
эльфом-полукровкой, а осталась человеком, самая дотошная проверка
изменений не выявила. Но вот что с ней происходит и во что всё в
итоге выльется, понять магистр так и не смог. Потому что
сегодняшнее обследование показало, что не только по закону, но и по
крови Лейтис сейчас его дочь, включая совпадение
наследственности.
Дверь в комнату открылась, зашла
Лейтис и поставила на столик рядом с креслом чайник и чашку. Только
по этому обязательному ежедневному действию, ставшему давно уже
ритуалом, который они играли год за годом, Ислуин понял – настало
утро. Также молча Лейтис вышла, не сказав слов, положенных
воспитанной девушке. Хотя с первого дня роль образцово-послушной
доченьки играла безупречно, чуть что, так сразу: «Папенька,
откушайте чаю. Папенька, можно ли мне сходить в гости. Папенька, не
купите ли мне новое платье. Нынче в моде пышное, да чтобы до земли
доставало, и обязательно с буфами на рукавах и груди». А сегодня
юбка всего до щиколоток, блуза простая, прямая и без излишеств – не
модно, зато удобно, в том числе и драться.