— Хорошо отец, — Алёна поклонилась и быстро ушла, подзывая к
себе мальчишку, который играл на дворе.
Вздыхая, шла в кабинет, как на казнь, разоблачат меня, как жить
буду, что делать. Мысли хороводом проносились в моей голове.
— Что вздыхаешь так тяжело, Аннушка? – спросил меня купец, когда
мы вошли с ним в кабинет.
— Да, всё хорошо, батюшка, — ответила я, опустив глаза.
— Эх, Анюта, Анечка, говорил я тебе, береги себя. Этим двоим
строго наказал следить за тобой и не допускать травм или несчастных
случаев, а что теперь?
— Что? – похлопала ресничками, не понимая, к чему он клонит.
— Уехать тебе придётся Аня, сначала учиться, а потом твоя судьба
сама подскажет. Магия-то проснулась?
— Да, — тихо шепчу, — вы всё знаете?
— Знаю, твою судьбу давно уже предсказали, а я всё надеялся, что
обойдётся. Великие дела ты вершить будешь, да миром править. Душа,
что жила до сих пор в этом теле, подменная была. У Богов свои игры
Аня, я не спорил. Тебя специально отправили в другой мир, жизни
учиться. У нас уже много веков в мире ничего не меняется. Да,
только матушка твоя так и не смирилась, ушла. А ты вот, наконец,
вернулась, но нам опять предстоит разлука. Скоро поступление в
Академию.
— Я же ничего не знаю и не умею, — пожимаю плечами.
— В академии всему научат, не переживай, — он по-доброму
улыбается, — там-то кем была?
— Так, товар продавала в больших количествах, как и вы, только
не свой, а хозяина, — отвечаю спокойно.
— Вот как, что же, потом мы это обязательно обсудим, а сейчас
беги к себе Анна Ивановна, к обеду жду тебя, — отец улыбался в
пышные пшеничные усы, взмахом руки, позволяя уйти.
В комнате я рассматривала себя очень долго в зеркале, пытаясь
привыкнуть к новой внешности. Овальное личико с маленьким
аккуратным подбородком, высокий лоб и скулы, пухлые губки и
курносый нос, который напоминал мне мой в прошлой жизни. Глаза
цвета неба, как два озера, опушённые густыми и чёрными ресницами.
Густые волосы, золотой волной укрывающие до самых колен, правда,
сейчас собранные в простую косу.
— Анна Ивановна, хороша ты девка, да счастливая ли у тебя
судьба? – вопрошала я себя мысленно вздыхая.
За обедом отец долго вздыхал, поглядывал на всех с хмурым видом,
а когда трапеза подходила к концу, привлёк наше внимание. Встал,
поправил кушак и, постучав столовым ножом по своей рюмке, сказал: —
Я хочу, чтобы вы все меня внимательно выслушали и не перебивали.
Жизнь с этого дня в нашем доме измениться, впрочем, вы это и сами
понимаете.