Эдмунд вернулся далеко за полночь. Не знаю, что там у него
получилось, но вид имел довольный. В свете ночного светильника его
рожа прямо таки светилась, а клыкастый рот улыбался во всю ширь. До
утра оставалось ещё часа три, поэтому, не желая терять время,
гигант плюхнулся на нары, едва не проломив своей тушей толстые
доски и оглушительно захрапел.
Утро встретило нас клочьями сырого тумана и прохладой. Я по
привычке вышел во двор и потребовал у мальчика-слуги ведро с чистой
водой. Он удивился, но воду принёс. Из колодца. Достаточно чистую,
но ледяную. Каково было его удивление, когда я разделся до пояса,
достал кусок мыла и, невзирая на холод начал мыться. Списав всё на
странности бродячего лекаря, мальчик, зябко поёживаясь, отошёл
подальше.
- Так всё же, куда мы едем? - раздался тихий голос за спиной.
Оскар как раз снимал рубашку, желая повторить мой подвиг. Полведра
воды ещё осталось.
- На Северный хребет - ответил я, отдавая ему мыло, - а что не
так?
- Просто разговоры о визите в столицу интересуют, - он тяжко
вздохнул и плеснул себе водой в лицо.
- Не хочешь туда ехать?
- Не хочу, - честно ответил он, - меня слишком многие там знают.
Сначала, как героя и звезду турниров, а потом... короче, не
хочу.
- Пока можешь расслабиться, друг. Путь до столицы слишком долог,
а лечение его величества не сулит особой выгоды. Разве что, кормить
хорошо будут. До гномьего царства куда ближе и дело у меня к ним
куда более верное.
Отправив мальчика за вторым ведром, я вытащил бритву и помазок.
Борода и длинные волосы - непозволительная роскошь. Вспенив мыло
помазком, я намылил щёки и голову и в течение пятнадцати минут
упрямо скоблил щетину. После этого, смыв остатки пены, полюбовался
на себя в небольшое зеркало. Не скажу, что красавец, на Фантомаса
похож, но вид ухоженный. Оскар свою голову брить не стал, обошёлся
щетиной. В этот момент во двор вышел гном и, увидев наши старания,
презрительно фыркнул и, поглаживая огромную бороду, отправился до
ветру.
Труднее всего оказалось поднять орка, как и прежде храпевшего в
номере, да Яна, по крестьянской привычке спавшего в любое время,
когда работать не заставляют. Им на сборы много времени не
понадобилось. Бороды у них не росли, а мыться оба не любили.
Уже к девяти часам (условно, часы у меня были, но с местными
часовыми поясами я не знаком, девять часов в том мире, откуда я
прибыл) вся наша команда уже была в сборе и, перекусывая на ходу
тем, что удалось вытрясти из трактирщика, мы отправились в путь.
Отъехав метров на полсотни, я заметил, что Эдмунд обернулся. Так и
есть. У ограды стояла та самая официантка и махала ему рукой. Вот
же блядун клыкастый, ладно хоть не попался. Я незаметно показал ему
кулак, тот сделал невинную рожу.