Его ум завораживал. Его уверенность в себе околдовывала. О нем нельзя было просто забыть, особенно когда он явно решил ни в коем случае подобного не допускать. Быть может, ей и стоило тогда для собственного блага вспомнить, что в вихре, по приданию, до смерти кружит леший.
Все подруги Лены были в восторге от Дениса, кроме Лары. Всегда рассудительной и настороженной, не терявшей головы, во всем видящей угрозу. Ее смущала разница в возрасте, в статусе и в жизненном опыте.
Она не верила, что Лена в свои неполные двадцать четыре года может быть в полной эмоциональной безопасности с почти тридцатилетним мужчиной, и считала риск неоправданно высоким. Однако пока Лара искала и не находила знамения провала, Лена лишь качала головой. Она не знала, как объяснить, что любовь всегда требует риска, и она готова на этот риск пойти.
С Денисом они поженились спустя полгода после знакомства, и Лена, несмотря на просьбы Лары быть разумнее, ни разу не усомнилась в принятом решении. Она любила Дениса, он любил ее (или ей тогда так казалось, теперь сложно было сказать наверняка). Они были счастливы спокойным, практически безмятежным счастьем. До поры.
Действительно ли Лена была так слепа, что не заметила в Денисе того, что столь отчетливо видела теперь? Или дело было в том, что в лишенной серьезных проблем нирване, длившейся до рокового вечернего звонка, им обоим легко верилось в светлое будущее?
Она много времени провела, стараясь узнать его. Любовь, плескавшаяся во всем ее теле, словно научила ее чувствовать Дениса, минуя мысли и слова, научила понимать его на совершенно ином уровне существования. Невыразимом даже для нее самой.
Она знала, что он глубоко несчастлив. Ей не требовалось его словесного подтверждения, чтобы догадаться, что со своей болью, о чем или ком бы она ни была, он не справляется. С каждым днем Лена лишь сильнее сомневалась, что причина только в Катерине. Жизнь Дениса в целом была похожа на беспроглядную пустоту. Кроме Лены, рядом с ним по неведомой ей причине не осталось никого.
Сегодняшняя беседа с Ларой вновь пронеслась у нее в голове, вынуждая подвергнуть сомнению сделанный однажды выбор. Лена вздохнула. Раздражение, вызванное невозможностью высказать, выразить все свои переживания не то что в разговоре с подругой, но даже в мысленном диалоге с собой, было выматывающим и лишающим уверенности.