Я пошел за Ханной к машине.
– Нет, ты оставайся здесь, – сказала она. Ее намерение было ясным, и она подчеркнула его, скользнув внутрь машины и захлопнув дверь у меня перед носом. Я повилял хвостом, надеясь, что она передумает, однако как только машина выехала на дорожку, я понял, что кататься сегодня не буду.
Я пробрался обратно через собачью дверь. Клэрити сидела в своем специальном кресле с подносом впереди. Глория сгорбилась над ней, пытаясь засунуть ложкой хоть немного еды в рот малышки, а та практически все выплевывала. Я пробовал эту еду, поэтому отлично понимал Клэрити. Ей часто разрешали самой класть маленькие кусочки пищи себе в рот, но когда дело доходило до откровенной гадости, матери и Ханне приходилось кормить девочку ложкой.
– Маыш! – радостно залепетала Клэрити и захлопала ладошками по подносу.
Еда забрызгала лицо Глории, и она резко поднялась, издав неприятный звук. Потом вытерла лицо полотенцем и свирепо посмотрела на меня. Я опустил взгляд.
– Поверить не могу, она позволяет тебе бродить здесь, будто это твой дом…
Я и не надеялся, что Глория даст мне печенье.
– Я-то не позволю.
Несколько секунд она молча смотрела на меня, затем фыркнула.
– Ладно, иди сюда!
Я послушно последовал за ней к двери в подвал. Глория открыла ее.
– Иди туда. Иди!
Я понял, что ей от меня нужно, и зашел. Остановившись наверху лестницы, на маленькой площадке, покрытой ковром, я обернулся и посмотрел на нее.
– Сиди там, – сказала она, закрыла дверь, и сразу стало темно.
Я спустился вниз по скрипящим деревянным ступенькам. Я редко бывал в подвале и чувствовал здесь запах новых интересных вещей, которые я хотел бы исследовать. Исследовать и, возможно, попробовать на вкус.
Хотя дневной свет в подвал почти не проникал, стены и углы изобиловали густыми влажными ароматами. На деревянных полках стояли заплесневелые бутылки, а картонная коробка, мягкая от сырости, была полна одежды, пропитанной смесью чудесных запахов детей, побывавших на Ферме за все эти годы. Я сделал глубокий вдох, вспоминая, как бегал по траве летом и нырял в сугробы зимой.
Ароматы – ароматами, а вот с точки зрения съедобности ничего интересного здесь не оказалось.
Через некоторое время я услышал легко узнаваемый звук машины Ханны. Щелчок, и дверь в подвал открылась.