Закрыл глаза, подставляя бледное лицо лучам рассветного солнца и
ощущая настолько острое счастье, что слезы сами собой навернулись
на глаза. Плакал Женька разве что пару раз в жизни – и то от боли.
А сейчас у него, наоборот, ничего не болело. Глупость какая –
реветь как девчонка.
– Как тебя там… мальчик, – раздался тихий голос. – Пойдем.
Женька мгновенно распахнул глаза. Девушка, кажется, внучка
Аасора. Красивая, с круглым лицом, веселыми глазами и двумя черными
косами. Он ее уже видел: она приносила еду пару дней назад.
Улыбалась ему еще так приветливо, ямочки на щеках демонстрируя.
Женька вскочил, оправляя на себе рубаху. На всякий случай кивнул
головой. Девушка откинула голову и рассмеялась – как колокольчики
зазвенели.
– А ты забавный, – сообщила она. – Пойдем, там тебя ждут. Потом
поговорим, если захочешь.
– Меня зовут Дженай, – сообщил Женька немедленно.
– Я – Листян.
О чем говорить с красивыми женщинами (впрочем, и с некрасивыми
тоже) Женька понятия не имел, поэтому шел дальше молча. Девушка то
и дело оглядывалась, приоткрывала рот, чтобы что-то спросить, но
Женька делал лицо кирпичом и демонстративно ее не замечал. Только
бы не вздумала с ним заговорить! Страшно.
Так и дошли – молча. Вдвоем.
На большом вытоптанном поле был выложен камнями круг навроде
арены – большой, метров десять, а то и пятнадцать в диаметре. В
камни были вставлены факелы, пока не горевшие. Возле «арены»
топтались мальчишки. Разные – и восьми лет на вид, и двенадцати.
Кто-то в лохмотьях, кто-то – в красивых разноцветных шмотках.
Ясно-понятно, социальное неравенство.
Воины тоже были – Женька насчитал шестерых. Один совсем уже в
возрасте. Можно было бы сказать – старик, с лицом, изрезанным
морщинами и седыми волосами ежиком, вот только держался «старик»
очень ровно и немощным не выглядел. Двое из «взрослых» едва ли
старше Женьки. На вид им не больше восемнадцати. Тонкие, еще не
звери – звереныши. Лица спокойные, суровые, а в раскосых глазах
искрится лукавство. Одеты все воины одинаково: в широкие рубахи без
рукавов и штаны, заправленные в невысокие кожаные сапоги на толстой
подошве. За спиной – луки. На поясе – мечи (или сабли? Женька не
разбирался). Длинные. На вид опасные.
Краснорубашечный, на которого Женька затаил обиду, тоже был тут
– без лука, без сабли, с одним только ножом, заткнутым за широкий
пояс. Поглядел на Женьку так насмешливо – с ног до головы окинул
презрительным взглядом.