- Эй, уснул? – выдернул Альта из размышлений Ирон, его
оппонент.
- Нет, я готов.
Секундант принял его ответ, махнул рукой и началось.
Как и десяток раз до этого, так и сейчас, Маг Молний сразу же
использовал Полный Покров, из-за чего по его телу и мечу начали
постоянно пробегать огромное количество разрядов, сильно его
ускоряя. Через долю секунды, вся молния с двуручника переместилась
к лезвию, делая то намного острее. Ещё мгновение и арену разрывает
звон метала об метал. Алебардой легко парировать двуручник, но что
Магу Разрушения такие мелочи? Он принял напрямую, на лезвие, сразу
же показывая, что и без усиления его параметры выше.
Недовольный оппонент фыркнул и устроил настоящее электрическое
представление, на огромной скорости перемещаясь вокруг почти
неподвижного мага, что без каких либо проблем отражал тяжелый удары
меча и легкими всполохами энергии разрушал чужие потуги на боевые
заклинания.
Сероволосый маг сильно улучшил свой контроль за прошедший год и
сейчас, в большинстве случаев, если маг был его уровня и в радиусе
10 метров, предотвращал использование боевых заклинаний в зачатке,
а вся усиливающая магия требовала большего количества энергии на
поддержание. Аура Разрушения была идеально освоена и развита
парнем.
Ирон попытался выпрыгнуть из зоны действия пассивной способности
Альта, чего Маг Разрушения не собирался давать ему сделать, сразу
же последовав за ним.
- В этот раз не до игр. День тяжелый. – успел услышать Маг Молний,
как на его двуручник сверху пришёлся страшный по своей силе удар.
Земля под ногами разошлась трещинами на добрый десяток метров, а
руки были сильно повреждены. На этом дуэль и закончилась, оппонент
сдался, смотря на легкое, белое свечение кожи победителя.
- Процентов двадцать накинул сверху? – спокойна спросил
проигравший, полностью игнорируя боль в руках и уже переместив
оружие в Карманное Пространство.
- Двадцать пять.
- Гребаный демон. – и оба усмехнулись от этой фразы. Так Альта тут
называл каждый.
***
Эрнест любил гулять по мрачным коридорам Академии.
Серые стены, которые многим навевали тоску и уныние, его иногда
даже вдохновляли. Вероятно, причиной тому было, что он, как
артефактор, понимал, что ходил по безумному в своей сложности
творению и испытывал подсознательное восхищение. Сейчас же эти
неприветливые стены помогали ему размышлять.