– Пошутили?? Ты посмотри, капитан, шуточки у них! – взъярился
сержант.
– Погоди, сержант… – до начинавшего соображать капитана стало
доходить, куда мог деться автомат. – Вы что, караул перед
помещением выставить забыли?
– Никак нет, товарищ капитан! – резко отозвался сержант. – Ты
меня совсем за идиота держишь?
– Караульный цел? – с тревогой поинтересовался Черных.
– Так точно! Все, заступавшие в караул, живы и здоровы, – мрачно
отозвался Васильев. – Правда, ненадолго. Скоро я им здоровье малька
подпорчу…
– Объявляй тревогу и общий сбор всего личного состава на
площади, возле танков, – глядя исподлобья на сержанта, произнес
капитан.
Не успел он договорить, как дверь рывком распахнулась, и в
кабинет ввалился растрепанный Степаныч.
– Николай Егорыч, пацан пропал, – на выдохе выдал он, глядя на
командира круглыми глазами. – Во, скатка под одеялом лежала, а
пацана нет…
Черных закрыл глаза рукой, нервно поелозив ладонью по лицу.
– Я ж тебе велел глаз с пацана не спускать! – сквозь зубы
выдавил он.
– Дык я и не спускал! Уложил прям возле себя! Он заснул, и тока
потом я лег! Не мог он мимо меня пройти, не разбудив! – возмутился
Степаныч.
– Да он не тока прошел. Он еще и скатку твою спер, в одеяло ее
засунул, и ушел! Разведчик, бляха-муха! Васильев, где караульные,
твою мать, были? – натягивая гимнастерку, встал Черных. – Вас всех,
как кутят слепых, фрицы за пару минут перережут! Я вас всех под
трибунал пущу! Объявляйте тревогу, немедленно!
Оба сержанта пулей вылетели из кабинета. Растерянный часовой
стоял и хлопал круглыми от шока глазами.
– Ты чего замер? Тревога и общий сбор не для тебя? Ты мне еще за
потерю личного оружия ответишь! Марш на площадь! – заорал
капитан.
В ответ только хлопнула дверь за сорвавшимся с места
рядовым.
– Ну пацаан… – проворчал капитан, тяжело опершись на стол, и
хрустнул шейными позвонками. – Не ожидал… Лишь бы не удрал…
Капитан лично выспрашивал выстроившихся в ряд часовых, зверея с
каждой минутой. Никто ничего не видел, ночь прошла спокойно. В
сарай между сменами караулов никто не входил и не выходил,
караульные клялись и божились, что на секунду глаз не сомкнули.
Пацан выходил ночью из вокзала «до ветра», но вскоре вернулся
обратно, еще и обидев часового, кстати, именно того же парнишку, у
которого и автомат увел – пилотку ему на глаза надвинул, нахал.
Больше ничего не происходило. Усиленный караул возле танков никого
не заметил, все было спокойно. Пацан как сквозь землю провалился.
Равно как и автомат.