– А Степаныч где? – удивился солдат.
– На разведку пошел, – сморщился Мишка. – Меня не взял. Сказал,
не до сопливых ему нынче. Ну ничего, я ему еще покажу сопливых…
– Ты это… поаккуратней. Степаныч – мужик сурьезный, – покачал
головой Димка.
– Разберусь, – махнул рукой парнишка. – Там вроде ужин готов…
Пойдешь есть-то?
– Щас, автомат соберу, – отозвался Димка, споро собирая
оружие.
Как стемнело, Мишка переоделся в свою одежду и неслышно
выскользнул из землянки. Обойдя все посты, он скрылся в темноте и
направился в сторону леса.
Всю ночь он шагал по краю леса, обойдя по краю передовую линию
фронта, сплошь изрытую воронками от снарядов и гусеницами танков.
Не рискнув выйти на открытое пространство, парень с рассветом
углубился еще дальше в лес. Боясь заблудиться, Мишка шел так, чтобы
через просвет деревьев, приглядевшись, можно было различить поле
боя. Прошагав полдня, он решил, что уже достаточно углубился на
немецкую территорию, отыскал овражек и завалился спать.
Проснулся он от накрапывающего дождика. Разувшись и спрятав
ботинки в дупле приметного старого дуба, он босиком пошлепал к
выходу из леса. На самом краю перелеска Мишка замер, всматриваясь в
начинавшую тонуть в сумерках даль. Разглядев на горизонте домишки,
он понял, что там, скорее всего, деревенька, и, не скрываясь, в
полный рост неспеша побрел к ней через поле.
Когда Мишка добрался до первых домов, уже совсем стемнело. Дождь
припустил так, что подросток с трудом различал, куда идет. Добредя
до дома, стоявшего на окраине, и напрочь сбив пальцы на непривычных
к хождению босиком ногах, он тихонько постучался в окошко. Из-за
дома раздался злобный собачий лай, и к его ногам выкатилась
небольшая лохматая шавка на коротеньких ножках, захлебывающаяся
собственным гавканьем. Впрочем, близко она не подходила,
предпочитая облаивать незваного гостя на расстоянии.
Окошко приоткрылось, и из него высунулось заспанное испуганное
лицо уже немолодой женщины.
– Кто там? – громким шепотом поинтересовалась она.
– Тетя, пустите хоть в сени от дождя укрыться да обсохнуть, –
плачущим голосом завел Мишка. – Со вчера не ел ничё, не пожалейте
хоть хлеба кусочек…
– Ох ты ж, Господи! – перекрестилась женщина. – Напугал-то как!
Ступай на крыльцо, щас дверь открою…
Мишка обошел дом и, пройдя под струями воды, льющейся с крыши,
шагнул на невысокое крылечко. Почти сразу дверь отворилась, и
женщина, схватив за рубаху на груди, буквально втащила его в
сени.