В
час роковой, когда встретил тебя,
Трепетно
сердце забилось в груди.
Страстно,
безумно тебя полюбя,
Весь
я горю, как в огне.
Сколько
счастья, сколько муки
Ты,
любовь, несёшь с собой,
Час
свиданья, час разлуки -
Дышит
все тобой одной.
Андрей стоял в
саду, среди яблонь, подпирая мощным плечом ствол дерева. Его глаза были
устремлены на девушку, стоявшую у открытого окна у рояля, мелодичный голос
которой завораживал его. Любуясь стройным станом Груши в светлом платье, ее
кокетливым поворотом головы, молодой человек стоял, замерев, скрытый ветвистыми
ветвями яблони, не в силах отвести взор от чудесного лика девушки. Она,
естественно, не замечала его, хотя он находился всего в двадцати шагах от окна
в темноте и отчетливо видел, как она волнуется. Ее приятный, соблазнительный,
сладкий голос ласкал слух Елагина, и его сердце трепетало. Он ощущал, что
невероятно хочет оказаться там, в этой зале, среди гостей. Подойти к ней,
поцеловать ручку и сказать, как она хороша в этот миг. Но не мог. Он был всего
лишь управляющим в имении князей, а не гостем Урусовых. И в настоящее время
Андрей не мог, как когда-то давно, браво выхаживать в парадном мундире и
поражать дам статью. Понуро опустив плечи, Елагин так и стоял недвижимый,
словно изваяние, не спуская страстного взора с Груши. А она продолжала петь
цыганский романс:
Снятся
мне милые глазки твои,
Чудный
твой стан и твоя красота.
Вся
создана ты для знойной любви,
Вся
ты любовь, вся мечта!
Сколько
счастья, сколько муки
Ты,
любовь, несёшь с собой,
Час
свиданья, час разлуки -
Дышит
все тобой одной.
Резвою
птичкой, воздушна, как тень,
В
вальсе беспечно носишься ты.
Мне
же назавтра тоска целый день,
Ночью
— все те же мечты!
Приятный голос
девушки будил в душе Елагина темные страсти. Он мучительно думал о том, что
надо как можно скорее вывести Грушу на откровенный разговор и признаться ей в
своей любви. Поскольку терпеть эту неопределенность и молчать о своей
страсти не было сил.
Закончив
романс, Груша поклонилась гостям, которые зааплодировали ей. И уже через пару
минут запела вновь, уже более трогательную песню о девушке, которую насильно
выдавали замуж:
У
церкви стояла карета,
Там
пышная свадьба была,
Все
гости нарядно одеты,
Невеста
всех краше была.
Еще с верхних
ступеней лестницы Урусов услышал чудесное пение. Привычным движением оправив
парадный ментик, князь проворно спустился вниз по широкой лестнице и направился
в сторону гостиной, откуда доносился пленительный голос: