Но больше всего я полюбил, когда меня сажали в тибетскую земляную баню, где ветки были уложены на прогоревшие угли, закрывали с головой и не отпускали, пока не перестанешь стесняться, и не заорешь благим матом – вот тогда толкали в глубокий омут с ледяной водой, из которого вылетал, конечно, с криком и совершенно голый бежал по тропинке, устланной шишками и молодой крапивой, до деревянного ложа – там меня укрывали простынями, и в шесть рук начинали обвевать травяными вениками. После всего этого тело больше не существовало – оно парило в невесомости.
Даже громадные адыгские комары не могли испортить это чудесное ощущение, тем более, что дурную кровь в бане всю повыпарили.
Испортить все смогла Троля.
Между высоким, костистым банным кудесником, с черными цыганскими глазами и моей женой возникло, как она потом мне объясняла, нечто мистическое. Маг все процедуры начал проводить с Тролей самолично, пока я не спохватился, а из города, по звонку какой-то тайной надзирательницы, не возникла и подруга кудесника.
В результате громкого скандала комплекс был закрыт на санитарные дни, а мы проехали границу с Абхазией мимо потока женщин с морщинистыми руками и лицами, обожженными солнцем, которые волокли в богатую Россию скрипучие тележки, груженные мандаринами, над почти сухим руслом пограничной реки Псоу, и уже час тряслись по разбитой дороге, направляясь в Пицунду.
– Я вообще не понимаю, как можно так себя вести? – заливалась соловьем Троля. – Эта дамочка совсем с ума сошла от ревности. И как такой великий человек может с ней жить?
Я молчал и поглядывал на разбомбленные остовы домов, черневшие по обеим бокам дороги, на серые бетонные остановки с кое-где сохранившейся уродливой мозаикой на тему дружбы народов, на привязанных длинными веревками к деревьям худых черно-белых коз, жадно объедавших придорожную траву, и тоскливо пересчитывал дни, оставшиеся до окончания отпуска. Дней выходило еще достаточно много.
– Ну убей меня, если не веришь.
– Должен?
Дальше последовали обычные женские переводы стрелок и слезы, что только подтверждало мои дурные опасения.
Но вокруг все было так по-советски затерто, пыльно, тряско, жарко и потно и так скучно, а грудь Троли так вздымалась от волнения под легкой тканью, шоколадный загар так здорово подчеркивал красоту ее длинных ног, и вся она была так вызывающе соблазнительна, что я дал себя уговорить.