Почти у каждого чародея или колдуна имеется сокровенное место, где он может черпать силу и предаваться раздумьям. Это могло быть дерево, или река, или холм, или пещера. Сокол вот завёл себе сруб. Казалось бы, какое может быть волшебство в простом срубе, какая сила поселится в нём? Но Сокол был могущественным чародеем и потому не нуждался в природном сосредоточии силы, он мог создать такое место сам. Что собственно и сделал, решив обосноваться в Мещёрске.
Внутрь сруба и днём-то свет едва проникал через узкую щель под крышей, а ночью только при яркой луне можно было разглядеть хоть что-то. Но чародей не стал зажигать свечу или лучину. Приперев дверь жердью и подождав, пока глаза привыкнут к темноте, он направился прямиком к выложенному из камня очагу.
Всё что требовалось для обряда очищения, чародей приготовил заранее. Теперь он присел возле очага на обрывок шкуры, отложил клинок и нащупал рукой сложенную рядом с очагом кучку тоненьких веточек.
Подождав немного, чародей затянул песню. Негромко, едва слышно затянул, но не на постороннего слушателя была рассчитана песня, а в голове Сокола она звучала отчётливо. Напевая, он на ощупь брал один за другим прутики из кучки и раскладывал их в очаге. Некоторые перед тем надламывал, другие расщеплял, третьи оставлял как есть. Орешник и осина, берёза и дуб, клён и рябина, многие и многие породы дерева, не каждое из которых встретишь в здешних краях, но каждому находил чародей место в общем сплетении.
Наконец, кучка иссякла, все веточки оказались выложены особым образом и в должном порядке. Чародей прекратил пение, возжёг огонь и приготовил меч…
***
На следующий день Тарко устроился на лавке, забравшись на неё с ногами, и, оплетая рукоятку меча новой кожей, слушал хозяина. Рядом с юношей пристроился пёс. Когда-то сам Тарко и подарил чародею щенка. С тех пор тот вырос в настоящего пса, грозного и ревностно заботящегося о собственном достоинстве, чтобы играть с мельтешащими перед носом полосками кожи. Но наблюдал за работой юноши пёс с огромным вниманием, а тот в свою очередь внимательно слушал Сокола.
Несмотря на усталость от бессонной ночи, чародей пребывал в хорошем расположении духа и потому говорил охотно.
– Клинок этот мне знаком и незнаком одновременно, – рассказывал чародей. – В руках я его прежде не держал, определённо, но кое-что слышал о нём раньше, а кое-что узнал этой ночью. Он очень силён этот меч. Но против людей, или, скажем вурдов, он, пожалуй, не слишком тебе поможет. Во всяком случае, не больше, чем любое другое оружие. А вот против тех, кого эллины демонами называли, а мы духами злыми считаем, против них в самый раз клинок. Против них, наверняка, и выковали его.