Когда Яндар поднялся на холм, Кузьма втолковывал шустрому пареньку:
– Поди к той старой сосне, что стоит на взгорке, возле дороги коломенской. Заберись на макушку и сиди, жди, когда отряд появится. А тогда мигом обратно и знак дай, что, мол, едут. Оттуда далеко дорогу видно – версты на три-четыре. Да смотри не пропусти воров-то, не то уши оборву. Ну, беги давай, с богом.
Когда мальчишка умчался «в дозор», Яндар подошел ближе.
– Думаешь, этим их проведёшь? – с сомнением спросил старик, окидывая рукой село.
Конечно, глупо всерьёз полагать, будто сборщики не ведают, сколько в селе дворов, сколько серебра и продовольствия можно и нужно собрать с общины. У князя и его наместников, само собой, были люди, которые ведали такими делами. Но ещё больше выплывало доброхотов, что загодя обо всех доносили. В первую очередь священники, во вторую – торговые закупщики, да и всякого другого народа шастало по сёлам немало.
Укрытие от сборщиков добра – дело с точки зрения народа праведное, почти священное. Ничего, что всё причитающееся сборщики в любом случае изымут, но сверх того не возьмут и на следующий год выход не поднимут – уже хорошо.
– Не проведёшь, – согласился староста. – Да только последний раз сами ордынцы появлялись здесь ещё при прадеде моем. Тогда считали дворы да дымы, чертёж составляли. По тем меркам и берут до сих пор выход. А село-то разрослось, разбогатело. Так что, прямая нам выгода лишнего не казать. А ну как теперь кто из баскаков заедет?
– Пошевеливайтесь, православные! – весело и громко заорал Кузьма.
Православные пошевеливались. Вот мужики перетаскивают по брёвнышку на задний двор свежий сруб; вот выпрягают из воза добрую кобылу и ставят вместо неё старую клячу; вот бабы убирают с плетней выбеленное домотканое полотно и вешают взамен серые с дырами тряпицы. Жизнь бурлит и радует селян, которым уже и прискучило за лето без развлечений.
***
Когда утро начало понемногу «скисать», сборщиков заметили.
– Едут, едут! – закричал давешний мальчонка, со всех ног мчась к селу от рощи.
– Что-то рановато, – буркнул Кузьма и отправился на свой двор.
Здесь хранилось всё, собранное у селян. Уже уложенное по бочкам, коробам и возам, предназначенное к сдаче добро ожидало княжеского посланца. Согнанный скот стоял в загородке поодаль. На тот случай, если витязи надумают остановиться в селе на обед или ночлег, прибраны были избы, натоплены бани и приготовлены угощения.