Одним глазом Алексей поглядывал на трансляцию. Её качали две с половиной сотни пользователей, судя по индикатору. Плюс те, что в зале. Как можно быть популярным с тремя сотнями зрителей? И как можно окупить аренду, платить зарплату актёрам, работникам сцены?
Словно отвечая на вопрос, под экраном трансляции пробежала строчка с призывом пожертвовать театру любую сумму. Крупное пожертвование предполагало ужин с одним из актёров на выбор.
Вот и удобный повод для знакомства. Алексей кинул на кошелёк тысячу. И, найдя в сети ближайшее кафе, заказал там столик.
***
– Спасибо за спонсорский взнос, – сказала Анна, присаживаясь. – Его нам хватит на целый месяц.
– Не стоит. Мне просто захотелось встретиться с вами.
– Просто? Или с какой-то целью? – уточнила она.
Хваткая. Что ж, нет смысла ходить вокруг да около.
– С целью. Я ищу девушку Бонда. И хотел бы предложить вам контракт.
– Бонд это вы? – она улыбнулась.
– Шелестов, Алексей. Я владею фирмой по локализации кинопродуктов. Сейчас мы адаптируем «Плату за риск» к Средневолжскому федеральному мегаполису. И вот нам понадобилась девушка Бонда. Понятно, что это только так говорится. На самом деле он никакой не Бонд, а Вяземский и не агент Её Величества, а страховой. Но «девушка Бонда» – это, как вам сказать…
– Типаж? Амплуа? – подсказала она.
– Позиция. Мы говорим обычно, позиция. Так вот эта позиция очень важна. Героем может быть любой плейбой – хоть наш, хоть заокеанский. А вот девушка должна быть местной. Это взрывает рынок. Так что мы ищем подходящую кандидатуру и заменяем оригинал.
– Как это скучно, должно быть, портить чужие картины.
– Бросьте, они давно уже не картины. Матрица, куда вставляются местные бренды, лица, колорит. «Рыба» из коренного сюжета, дюжины фишек и спецэффектов. Классическое кино ушло в прошлое, как и театр.
– Вы говорите с актрисой, – напомнила Анна.
– Давайте начистоту. Люди давно уже не ходят в театр, чтобы показать вечернее платье или подругу, встретиться с друзьями или партнёрами по бизнесу. Для всего этого больше подходят клубы.
– Всё к лучшему. Те, кто остались, идут только за тем, чтобы посмотреть представление.
– Сомневаюсь. Ведь театр появился тогда, когда люди по большей части не умели читать, и никаких иных средств записи, кроме пера и бумаги не существовало. Едва появилась киноплёнка, театр стал умирать. Да, он умер не сразу – качество плёнки не было абсолютным. Но даже без звука, без цвета, без объёма кинолента поставила на театре крест. А сейчас средства записи достигли таких высот, что без предупреждения и не отличишь, показывают ли вам спектакль в живую или транслируют прошлогоднюю голограмму.