Закрепив на пяти фургонах по бочке, рабочие дождались, пока корпоративный чародей не наложит охлаждающее заклятье, после чего, вместе с ним скрылись в проёме, опустив за собой жалюзи.
Наёмники остались одни. Повозку, что отводилась под снаряжение и припасы, им предстояло загрузить самим. Помогать головорезам, нанятым со стороны, рабочие посчитали ниже своего достоинства. Потомственные сотрудники товарищества в третьем и четвёртом поколениях, они знали себе цену.
Дастин указал на внушительную груду снаряжения, сложенную возле глухой стены дворика. Наёмники взялись за работу.
Чего здесь только не было: продукты, оружие, стрелы, массивная конструкция – нечто среднее между баллистой и арбалетом; бочонки с водой, корзины, мешки, клетка с голубями, овёс для лошадей, запасные колёса… Всего и не перечислить! Особенно трепетно орк отнёсся к связке небольших бидончиков, в каких алхимики хранят реагенты и препараты. Он лично закрепил их на повозке, обложив для верности мешками с крупой.
– Сюда же будем класть раненых, – ухмыльнулся Дастин, когда последний тючок с припасами улёгся на место и был крепко привязан.
– Раненых? – переспросил один из братьев.
– Кто желает быстро разбогатеть, может застраховать свою шкурку, – посоветовал орк. – Ибо дырки в ней я вам гарантирую.
– Тут места осталось разве что для пары тощих задниц, – буркнул Рыжий. – Прежде чем сюда поместится хотя бы один раненый, нам предстоит изрядно подъесть провиант.
Его оптимизма никто не разделил.
Завершая сборы, Дастин вытащил из кисета охапку амулетов и талисманов и, бормоча под нос заклинания, обвешался ими, словно жертвенный столб. На орке, соплеменники которого слыли безбожниками, это выглядело особенно нелепо и даже суеверным наёмникам показалось явным перебором. Их командир стал похож на мужицкого выскочку, в руки которого приплыло нежданное богатство, но вместе с достатком отнюдь не появился изысканный вкус.
Поймав на себе скептические взгляды, орк пояснил:
– Никаких суеверий. Все цацки рабочие.
Повозки поставили друг за другом, привязав каждую лошадь к предыдущей телеге, так что можно было править лишь головной. По городским улицам наёмникам предстояло идти пешком.
Пока они слушали Турга и грузились, Крещатик ожил. Мостовую заполнили экипажи и подводы. Тротуары, несмотря на мерзкую погоду, превратились в бесконечный придорожный базар. Торговцы повылазили изо всех щелей, подтянулись из предместий крестьяне; почти сразу же появились хозяйки и слуги. Поднялся великий гвалт, запахло пирожками, калёными орешками, сладостями, и, к особому огорчению Волошека, жареными колбасками. Брюхо вновь напомнило об упущенных возможностях. Его ворчание походило на последнее предупреждение.