Не втиснуть жизнь в четыре строчки… - страница 12

Шрифт
Интервал
На мятый лист из ручки льётся гель
И пьяной строчкой на него ложится.
Скулит Ноябрь, как в церкви пономарь,
И первый снег над городом кружится.
В окне «аптека, улица, фонарь»…
И капелька вина на старых джинсах.
Года, остановите бег! Молю!
Хоть для неё замедлите движенье!
Вино в стаканчик пластиковый лью…
Эй, Рыжая Лисичка, с днём рожденья!

Визит первого снега

Ввечеру в старый двор наш случайно забрёл первый снег.
Он устал и хотел отдохнуть, путь проделав неблизкий.
Я окно распахнул и его пригласил на ночлег.
Он прилёг, но к утру, не прощаясь, ушёл по-английски…

Моя родная Неизбежность!

Вновь снег с дождём и ветер злой и колкий
Под ложечкой рождают неуют.
И добивают Осени осколки,
Хоть говорят – «Лежачего не бьют!»…
А серая промозглость душит город,
Дворы пусты без детской суеты.
Мой зонт – насквозь. Я поднимаю ворот,
Ссутуливая плечи, как и ты…
Но, всё же, сердцем согревая нежность
И спрятанный в карман плаща цветок,
Спешу к тебе, родная НЕИЗБЕЖНОСТЬ,
Чтоб ощутить любви твоей глоток!

Ещё не всё!

Я повестью придуманной живу.
Предательством надуманным обижен.
И ничего вокруг себя не вижу,
Того, что происходит наяву.
Я стал не весел, замкнут, нелюдим.
И праздники справляю в одиночку.
Ленивая рука выводит строчку,
В которой только ржавчина и сплин.
Я в этом мире страшно одинок.
Со льдом моим слезе твоей не сладить.
Исчез твой лик в душе моей окладе.
Увы, твоей любви я не сберёг.
Но память всё скребётся по стеклу
Моей души своей железной лапой.
Не знаю, что мне делать с ней, проклятой,
Ведь не прижать виском её к стволу…
А водка со щеки спадает вниз
И размывает, растворяет строчки…
Ещё не всё! Я не дошёл до точки!
В моём столе заждался чистый лист!

Песочные часы

Я догораю, как свеча.
Уже совсем чуть-чуть осталось.
Остались старость и усталость,
Уже ладонь не горяча.
И всё ровнее сердца стук,
В котором холод безразличья.
Мою весёлость стая птичья
С собою унесла на юг.
Душа остыла без тепла,
Но с плотью всё не расстаётся,
Сосуществуя, как придётся,
Как инородные тела.
И жизни свой отмерив путь,
Сточились каблуки ботинок…
В часах – лишь несколько песчинок,
И их нельзя перевернуть.
Их не дано перевернуть!

Баба Нюра

(От лица дворового пса Мишки)

Рядами книг дома-высотки.
В них этажи, как будто строчки.
Слова расплывчаты, не чётки.
Лишь букв светящиеся точки.
Их не прочесть дворняге бурой,
Но букву «А» я точно знаю.
Следующая страница