Сания подумала, что обычная жизнь убивает всех, и все желают жить только в любви, и только красиво, но вслух сказала:
– Пройдет время и она примирится с жизнью.
– Если это и случится, то нескоро, у неё слишком сильный характер и со всеми сложные отношения: и с людьми, и с жизнью, а в любви у неё дорога не вперёд, а назад.
– Как это? – не поняла Сания.
– Если она кем-то увлекается, то это уже не человек, а небожитель. Проходит некоторое время и небожитель превращается в обычного человека, а затем – в ничто. Он перестает существовать. Сначала ураганная страсть, а затем ураганное отчаяние. Для урагана небо нужно, чтобы было, где разгуляться, а я не небо. И это при всём том, что она цинично умна. Как всё это в ней уживается?
– А при чему тут судьба?
– Судьба – это характер. Характер – это душа, а душа – это мысли и чувства человека. Судьбу нельзя изменить, не изменив свою сущность.
– Вот как! – задумчиво сказала Сания.
Некоторое время они шли молча.
– Завтра в десять, в Театральном сквере, – сказала Сания.
– В десять утра? – уточнил он.
– Да, – сказала Сания. – Я все свидания на утро назначаю.
– Почему?
– Если утро не задастся, то целый день ещё впереди, чтобы всё исправить, – улыбнулась Сания.
– А если утро задастся, то ещё целый день впереди, – сказал Данис. – Как вас зовут?
– Сания.
– Данис.
– Ну, вот наконец-то и познакомились, – рассмеялась Сания. – До завтра.
– До завтра, – попрощался в свою очередь Данис.
И каждый пошёл своей дорогой к завтрашнему дню.
Отец был дома. На звонок сразу же открыл дверь.
– Привет, – сказал отец. – Чаю будешь?
– Здравствуй, папа, – в свою очередь поздоровался Данис. – Нет, чай не буду.
– Ну как знаешь, – сказал отец.
Данис прошёл вслед за отцом в зал, сел на диван. Телевизор был включен на каком-то музыкальном канале. Исполняли джазовую музыку.
– Ты стал меломаном?
– Нет, но всё остальное раздражает, а это лишь фон, не мешает работать. Как твои дела?
– Все без изменений, – ответил Данис.
– Жениться ещё не надумал? – спросил отец.
– Да рановато мне, – ответил Данис.
– Ну да, – сказал отец. – Вот Бернард Шоу до двадцати девяти лет хранил полнейшее целомудрие.
– Папа, ну зачем ты мне об этом говоришь?
– Ну я к тому, что есть достойные примеры для подражания. А женился Шоу в сорок три года. Прожил в браке с благоверной сорок пять лет и между ними никогда не было супружеской близости.