– Он не знает, я имел в виду младшая администрация, – оправдался Рома, понимая, о ком я говорила.
– Ладно! – ответила я. – Но ты знаешь, что я могу и не прийти, – я пыталась пошутить, хотя мои шутки всегда получались какими-то кривыми.
– О, нет! – саркастически послышалось по ту сторону трубки. – Пожалуйста! Пожалуйста! – жалобно отзывался Багин. – Ты представляешь, сколько работы на меня свалится. Я же не справлюсь без такой прекрасной девушки: такой милой и такой профессионалкой своего дела, как ты, Ника! Ну что? Ты придёшь?
– Я ещё думаю! – продолжала издеваться я, улыбаясь сама себе.
– Александрова, я знаю, что ты всё равно придёшь, хватит ломаться, – засмеялся Роман в трубку, раскусив мой замысел.
– А ты всё так и знаешь? – продолжала держать я разговор в той же манере.
– Я знаю тебя несколько лет – ты просто золотая девочка и самая добрая, – ответил парень.
– Фу, Рома! Не люблю лесть! Поэтому заткнись, и я сама приду, – опять засмеялась я.
– Ура! Спасибо тебе! – благодарно ответил Багин.
– Но сначала я приму душ и позавтракаю. Это хоть можно?
– Конечно, можно, – деловито сказал Рома. – Пока посетителей с утра мало, справимся сами.
– Ладно, давай! До встречи, Багин!
– Жду!
И мы вместе отключились.
Я, широко зевнув, потянулась вверх руками. После тяжёлой работы в настоящем моём мире, теперь нужно потрудиться в человеческом. И почему у меня всегда такое ощущение, когда я говорю фразу «человеческий мир», что задираюсь? А ведь совсем недавно я тоже принадлежала к расе людей. Никак не могу привыкнуть, что я необычна. Хотя, всё же в этом преимущество имеется – теперь я не старею!
Подумав об этом, я улыбнулась и побрела в ванную. А после – пила ароматный кофе у себя на кухне, которая была выполнена в стиле минимализма.
Окончательно пробудив своё сонное тело, я пошла в спальню, чтобы одеться. Хотя, с моими способностями это стало необязательным – достаточно только щёлкнуть пальцем: и на тебе шикарная дорогая одежда. Но мне не хотелось терять человеческие привычки, поэтому нарыла в шкафу джинсы и свитер. Быстренько расчесавшись и приведя мои волосы в порядок, я бегло нанесла косметику на лицо и материализовалась в небе, раскрыв свои широкие крылья для полёта.
Хорошо это или плохо: но я не могла совладать с собой. Для меня является наивысшим счастьем парить в небесах, словно вольная птица, и в данном случае – это было моим единственным счастьем после потери моей любви. Каждый полёт – это блаженство, ради которого я жила. И я не хотела отказываться никоим образом от этого «наркотика».